Алексей Ильич Осипов , профессор Московской Духовной Академии

Мы должны понимать и различать между собой нравственное и духовное. Эти вещи совсем разные – нравственность и духовность. Они взаимосвязаны между собой, да, конечно, и они часто определяют друг друга, но это просто разные вещи.
В чем же различие между ними? Нравственность – это верное наше отношение к окружающему миру, в первую очередь – к окружающему миру, природе, ко всему творению Божию. Каково оно, это правильное отношение? Укладывается в золотом правиле: не делай другому того, чего не желаешь себе.
Нравственность связана с определенными действиями человека. Ведь меня же никто не назовет безнравственным оттого, что у меня бывают кое-какие мысли, ну, не совсем нравственные. А кто знает, какие у меня мысли? Никто не знает. Я вот скажу только о нравственных мыслях, а о безнравственных не скажу. Когда мы пытаемся оценить те или иные проявления человека, т.е. характер, поведение, мы оцениваем их по его действиям. И мы называем нравственным какого человека? Того, который не обманывает, не прелюбодействует, не убивает и т.д. Как видите, мы оцениваем деятельность, поведение, творчество человека с точки зрения тех норм, которые очевидны. Которые можем увидеть, услышать, заметить, и, в зависимости от этого, называем человека нравственным или безнравственным. Например, находят у него соответствующие открытки и говорят: ну, понятно, какая тут нравственность! Или какие фильмы он смотрит, какие книги читает. То есть оценка его нравственности основывается на том, чем он интересуется. Это то, что относится к нравственности.
Но вы уже поняли, что это не относится к духовности. Я могу внешне быть человеком очень нищелюбивым, человеколюбивым, я могу подавать деньги нищим, когда просят, я могу делать благотворительные акции или переводить деньги через банк, и т.д., и т.п. Вопрос: что же я делаю – добро или зло? С точки зрения морали – бесспорное добро. Вот тут-то мы и увидим, что такое духовность. Никто не знает, зачем я это делаю, а мне нужно это для того, чтобы мне в Думу пройти. Я направо и налево перечисляю деньги: надо придать вес своей личности, глядишь – по телевизору покажут. Никто не знает, что во мне и что руководит мною – тщеславие, расчет или гордыня. Мною могут руководить мотивы совсем не человеколюбия, совсем не исполнения Заповедей Божиих о любви к ближнему, совсем не милосердие, а вещи, не только им противоположные, а подчас и безобразные, отвратительные. Но никто об этом не знает. Это во мне, в моем духе. Ведь внешне я могу быть просто святым человеком, внутри же – исполненным гордыни, исполнен тщеславия, презрения к людям. Более чем достаточно встречается у нас таких фактов, когда мы с удивлением говорим: «Такой человек, такой человек! Как он мог это сделать?» Прорывается, прорывается иногда, когда этот «святой сатана» вдруг показывает свой рог. Троньте вы этого «нравственного» человека, попробуйте покритиковать его – и он вам покажет, «где раки зимуют»!
Духовность же – это то, что сокрыто для внешнего взора, что находится в самом духе человека и что может внешне почти не выражаться или выражаться почти незаметно и для взора неопытного может быть невидимым совсем. Поэтому духовные ценности каковы? В Евангелии их называют, например: любовь, милосердие, но это совсем не означает, что тот, кто исполнен любви и милосердия, обязательно будет выражать их внешне, так что всем это будет очевидно. Напротив, чем бо́льшие ценности духовные присутствуют в человеке, тем больше он их скрывает.
Вы обратите внимание на поразительный факт, совокупность фактов, которые мы находим в Евангелии. Вы замечали когда-нибудь, что Христос, когда совершает чудо, часто приказывает никому об этом не рассказывать? Это же поразительная вещь! В чем дело? Это, думаете, идет от ума? Или еще от чего-нибудь? Да нет, духовная ценность – она всегда целомудренна, целомудренна! Не «ущербномудренна», а именно «целостномудренна». Мы знаем, что такое целомудрие. Мы знаем, оно прячется, оно скрывает себя. Истинная добродетель, истинная духовная ценность всегда себя скрывает. Неслучайно Христос сказал: «Если хочешь помолиться – затворись, затворись». (Кстати, мне это не нравится, очень не нравится. Я предпочел, чтобы меня сфотографировали, когда я молюсь. А эти разбойники-студенты никогда меня не фотографируют, когда я молюсь. Всё одни митры фотографируют, одно безобразие!:)))
Так вот, духовность и нравственность. Мы начинаем понимать различие между ними. Можно быть очень нравственным поэтом, но совершенно бездуховным, т.е. иметь противоположную духовность. Дух-то всегда есть – тот или иной, положительный или отрицательный, темный или светлый. И когда я говорю: «бездуховный», это значит, что нравственность сама по себе не определяет духовное содержание. Нравственность тогда начинает определять, положительно определять духовность, когда она находится в определенном ключе, т.е. когда человек стремится к исполнению Евангелия в своей жизни. Вот тогда его нравственные поступки могут иметь эту положительную направленность и постепенно приводить человека к тем духовным ценностям, без которых вся нравственность сама по себе ничего не стоит. Например, если я раздам все имение мое, отдам тело мое на сожжение, а любви не имею – нет мне в этом никакой пользы. Помните замечательные слова Апостола Павла в его знаменитом гимне о любви? Так оно и есть. Поэтому, когда христианство представляют как какую-то, знаете, моральную систему, когда в христианстве ничего большего не видят, кроме вот этих некоторых моральных правил, – это уродство, это карикатура на христианство. Правило «не делай другим того, чего не желаешь себе», в истории религии оно повторялось и раньше, его знает Конфуций, знает Будда, это правило знали все философы до Христа, ничего тут нового нет, это естественная вещь. Не в этом суть и величие христианской нравственности, а в том, что она дает соответствующий ключ, в котором эта нравственность порождает истинную духовность, нет этого ключа – что такая нравственность порождает? Безумство, гордыню, лжеправедность. которые затем ненавидят Христа и распинают Его.
Я встречался с таким явлением. Я жил в Гжатске, теперь это город Гагарин. Там был хирург, замечательный хирург. Человек, который никому ни в чем не отказывал. Просят его, он бросает обед и тут же идет и т.д. Вот он скончался. Пришла его жена к священнику, и вдруг священник стал ей говорить такие странные вещи, что она не смогла вынести. Она пришла к священнику с тем, чтобы он… прославил ее мужа, одним словом. А он стал ей задавать кое-какие вопросы – и в результате показал ей, каково было на самом деле его поведение, которое вызывало у всех восторг. Оказывается, вот это его поведение было сопряжено с удивительно (т.е. неудивительно) высоким-превысоким мнением о себе, с гордостью. Человек этот был преисполнен гордости. Такой тип людей очень часто встречается на Западе. Безупречная нравственность, он свят, он доволен самим собой, он всегда ставит себя в пример.
Кстати, почитайте И.В. Киреевского, где он пишет о различии между западным человеком и русским. В частности он там дает такую характеристику: «Западный человек всегда доволен собой, он всегда ставит себя в пример. Естественно, чем он недоволен, это теми обстоятельствами, которые не дают ему проявить себя. Поэтому он всегда ставит себя в пример. Русский человек, напротив, всегда чувствует свою недостаточность, свое несовершенство». Поэтому западный молодой человек легко выступает, ему ничего не стоит говорить, хотя и несет ахинею, но как смело: «Слушай, весь мир!» Наш человек стесняется. Один митрополит возглавлял делегацию и одному из наших молодых делегатов сказал: «Ты выступаешь сейчас». «Я посмотрел, – говорит митрополит, – бедный, что с ним было, весь в краску ударился, потом уж спросил, как он выступал, у него память, у бедного, всю отшибло, не знал, что и говорить». А они совершенно запросто все выступают.
В русском человеке от природы есть ощущение, интуитивное видение, чувствование той святыни и нормы, перед которой «я что-то не то». И.В. Киреевский хорошо все это показал. А добродетельность и безупречность без вот этого христианского ключа, когда люди говорят: «я вижу что поступаю исключительно добродетельно» – это самое страшное дело (хотя, может, исключения какие-то есть, я не знаю). Это нужно понять и попытаться довести до их сведения. Я скажу вам золотые слова, которые могут быть ключом для нашего с вами понимания, а потом и для объяснения им. И мы поймем, что такое духовность. В отличие от нравственности. Золотые слова, которые нужно всем знать и без которых мы вообще не поймем, что такое духовная жизнь. Цитирую точно: «Святые оплакивали свои добродетели, как грехи». Всем понятно? Что такое духовность и что такое нравственность?
Этого совершенно не знают мирские люди. Они совершенно этого не знают. Ладно бы мирские, этого, увы, к величайшему сожалению, не знает западный христианский мир. Католицизм, он весь построен на чем? Заслуги, заслуги. Вот дал я кому-то, проходя в воротах, – «Слава Тебе, Господи, есть! В банке счетчик прибавил». Туда дал, сюда дал… А вот обратите внимание к себе: никогда не замечали, что, когда сделаешь что-то действительно доброе, кому-то поможешь, – чувствуешь что «я уже…ну, в общем-то, Господь Бог в долгу мне, одним словом». Весь католицизм откуда исходит? Из ветхого человека. Из непонимания того, что сами добродетели наши осквернены, бывает, тщеславием, гордыней, расчетом, самомнением, человекоугодием. Сколько мы человекоугодничаем! И совершаем добродетель нашу почему? Не ради добра, а ради человекоугодия, особенно перед начальством. Вот так друзья мои. Кант вообще сводил суть религии вообще и христианства в частности к чему? К морали. Вы проходили на первом курсе основное богословие, вы помните точку зрения Канта на религию: он все свел к морали. Ну, он же немец, это люди порядка. Все по полочкам, все по порядочку. Мораль, нравственность – вот и вся духовность.
Я помню, как на одном из собеседований с немцами в Одессе о духовной жизни, когда с нашей стороны был прочитан доклад о святых, о святости, о православном ее понимании… До сих пор помню, какая реакция последовала со стороны немцев. Они сказали: «Мы думали, что это потолок – и все, а оказалось что за потолком еще целый мир». Причем учтите, что на этих собеседованиях встречаются профессора.
Я надеюсь, теперь всем понятно, какое различие между духовностью и нравственностью в христианстве. Все нацелено и все существует в ключе именно духовности. Сами нравственные принципы подчинены духовности, более того, христианство впервые в истории религии совершило акт не знающего аналогов кощунства. Знаете, что оно сделало? За одно это христианство нужно стереть в порошок с лица земли, как я отца Матфея, например, стираю. Знаете, что оно сделало, кто вошел в рай первым? Разбойник, негодяй, попросту говоря. За что? За какие нравственные поступки? За какие заслуги? Никаких, вот вам и нравственность и духовность. Вы подумайте, это же акт потрясающий, найдите, какая религия может святым считать негодяя, только за то, что он сказал: «Ах, верно, правильно меня осудили». Ничего себе, есть за что во святые возводить, то есть ну во святые уж ладно, но за что спасение-то получить: за то, что согласился? Так тут и соглашаться нечего: сколько людей убил да ограбил! Но этим самым христианство показало, в чем существо всей религиозной проблемы. В исправлении духа, духа человеческого, в приобретении правильной духовности, слышите, не правильной нравственности, а правильной духовности! Чем же является нравственность в таком случае? Нравственность является одним из необходимых, но не достаточных условий. Одним из средств. Даже слово «необходимых» в случае с разбойником для духовного совершенства человека не подходит. И здесь я был бы даже еще более скромным: даже не нравственность, потому что это что-то поверхностное. Исполнение заповеди, вот что является средством приобретения правильного духа, святого духа в человеке.
Вот только при каком условии человек приобретает истинное состояние духа, которое делает его способным к восприятию Бога. Не Бог нас принимает или не принимает, а мы становимся способными к принятию Бога. Пока мы поступаем, как говорится, греховно, мы не способны принять Бога. Запомните, Бог есть Любовь. И Он готов в каждый момент нашей жизни дать нам все, что только может дать. Почему же не дает? Нельзя, нельзя. Надень на меня митру сейчас, я потом никого не подпущу к себе – вы недостойны. Дай мне дар чудотворения – сейчас такие чудеса наделаю, что весь мир перевернется. Понимаете, нельзя. Я весь испорчен внутри, хотя этого не вижу, до времени. Недаром говорят: хотите узнать человека, дайте ему власть.

Нельзя мне ничего дать, пока я испорчен, пока я не очистился или, лучше сказать, пока я не увидел своей испорченности, вот в чем дело, поэтому от нас зависит, от нас самих зависит: будет Бог в нас действовать или нет, ибо Бог есть Любовь. И Он делал все, что можно было сделать, слышите, все уже сделано, все, осталось последнее, слышите, Он стоит и стучит, помните Апокалипсис? «Вот, стою при дверях, и стучу, кто откроет Мне, – помните? – К тому мы войдем, и сотворим у него пир». От нас зависит. Этим ключом, которым мы можем открыть дверь Богу, является вот то состояние, на которое Господь указал в Евангелии, – состояние разбойника, сказавшего: «Достойное по делам нашим приняли». Состояние того мытаря, о котором Господь сказал, что он вышел «более оправданным», чем фарисей.
Очень многие не видят различия между нравственностью и духовностью, многие сводят все порядочность человека и святость его, к одной морали. Увы, это беда, совсем не о морали говорит христианство, оно говорит о духовности. И мы должны об этом говорить. Не стесняйтесь, если вас будут поносить: вот мол, грешные такие, еще смеете говорить о духовности. Не стесняйтесь, по одной простой причине: у кого что болит, тот о том и говорит. И когда у человека болит зуб, он же не стесняется говорить об этом, правда? Тот, кто чувствует себя больным, тот, естественно, будет говорить о здоровье. Но тот, кто чувствует себя здоровым, тому нечего разговаривать о болезнях. Поэтому, когда человек чувствует себя больным, он будет говорить о духовности, а что такое духовность? Это здравость. Тому, кто не чувствует себя больным, духовность, конечно, не нужна. А.С. Пушкин хорошо сказал, лучше не придумаешь: «Всегда доволен сам собой, своим обедом и женой».
И еще об одном я хотел бы сказать – о неверном понимании христианства. Понимание, которое, в общем-то, если и не всегда присутствовало, то обозначаться стало уже давно, а в наше время приобрело широкий размах. Речь идет о понимании христианства, на первый взгляд, необычном, но вылившемся тем не менее уже в целое богословское направление, доктрину. Речь идет о социально-политическом понимании христианства. Конкретнее – речь идет о том, что христианство явилось той религией, в задачу которой входит такое преобразование человеческого общества, в котором оно действительно станет обществом благодействующих на земле. И все те основные нравственные принципы, которые возвещены Христом, – и они, и догматические истины, все они направлены именно к этому. А что Бог – Любовь, есть ясно, конечно. Вот христианство как раз и является такой доктриной, если хотите, системой мысли, учения, которая направлена на решение этой задачи.
В последнее время уже как-то немножечко замолчали, а вот в 60-е – 70-е годы, даже в 80-е, особенно громко о себе заговорило т.н. богословие революции, затем – богословие освобождения. Под освобождением разумеется освобождение людей от рабства, от эксплуатации, от несправедливости вот в этих, земных, условиях человеческого существования. В богословии революции прямо утверждается, что христианство призывает человека бороться с несправедливостью. Призывает? Кто скажет, что не призывает? А вот какими такими средствами – ну, это извините! Какими средствами? Вплоть до революции. Христос изгнал бичом из Храма, применил насилие? Применил. Следовательно, возможна революция. То есть борьба за социальную справедливость и материальные блага допускает все средства, если целью является справедливость и блага человека. Правда же, доктрина достаточно оригинальная? Она оформилась в таком виде, сравнительно недавно, как я вам говорил.
На самом деле подспудно эти идеи очень давно уже возникли, да и неудивительно, удивляться нечего, поскольку мы постоянно пытаемся все Заповеди Божии, само христианство, приспособить к чему? К жизни нашего ветхого человека. Посмотрите, как протестанты великолепно приспособились. Верующему – грех не вменяется во грех. Что лучше можно придумать, найдите, что лучше: я и верующий христианин, и Библию читаю. Грешу – ну и что, а верующим грех не вменяется в грех. Потому что я верю, что Христос пострадал за всех нас 2000 лет назад и принес полное удовлетворение за все грехи каждого верующего человека. Великолепно! Собственно, само богословие революции, если хотите, оно своими корнями, своей базой имеет вот этот протестантский тезис, хотя, нужно сказать, это богословие революции явилось даже, по-моему, первоначально в лоне кажется Католической Церкви. Я, по крайней мере, знаю о том, что Ватикан очень неодобрительно отнесся к этому, да, и какие-то там были санкции, это было в Латинской Америке, но они плюнули на Ватикан – и все. Через океан не так страшно, океан большой, Папа – далеко.
А вот сам вопрос, вопрос-то по существу поставлен: насколько христианство может оправдать подобного рода идеи? Друзья мои, первое, на что мы должны обратить внимание, ни в Евангелии, ни во всем Новом Завете мы нигде не найдем, к величайшему удивлению, ни слова, ни мысли, осуждающих тот строй, рабовладельческий строй, в эпоху которого возникло христианство. Но не только не находим осуждение, но находим – с этой точки зрения, которую я только что представил, – худшее, ужасное. «Рабы – повинуйтесь своим господам. Нет власти, которая не от Бога, поэтому каждый, противящийся власти, Богу противится. Рабы, слушайтесь господ! Не за страх, а за совесть». То есть нет не только какого-нибудь призыва к социальным переворотам, нет даже осуждения той социальной несправедливости, которая была вопиющим фактом того времени. Ну, вы сами понимаете, что такое рабовладельческий строй и кто такой раб. Подчас раб рассматривался как вещь, даже ниже этого. Гибель обычного раба – это ничто. А гибель какой-нибудь вещи – о! За это могли казнить много рабов! Вот это первый момент, который сразу вызывает, удивление и, по крайней мере, удивление в сопоставлении с данной точкой зрения.
Еще большее, пожалуй, недоумение с социальной, политической точки зрения, вызывает другой момент. Христос очень решительно заявил, помните, совершенно решительно: «Не ищите что есть, что пить и во что одеться, не ищите, посмотрите на птиц небесных, взгляните на лилии полевые». Уж не к тунеядству ли Он призывает? Оказывается, нет, там стоит греческий глагол «меримнао», означающий «терзаться». То есть не терзайтесь душой, не отдавайте всю душу на это. А к чему же Он призывает? Ищите, прежде всего, Царство Божие и правду его. Апостол пишет: «Не имеем зде пребывающего града, но грядущего взыскуем». Вы подумайте, он решительно отмежевывается от того, чтобы заниматься этими вещами, не с этой целью создана , не с этой целью, оказывается, цель совершенно другая.
Есть один вопрос, на который нам с вами надо бы ответить. Если христианство центральным пунктом своего учения, нравственного учения, называет любовь, то как же все-таки возможно осуществить любовь без ниспровержения социальной несправедливости? Вопрос, конечно заслуживающий внимания. И как вообще понять, что же тогда христианство проповедует? Что оно полностью отрекается от этого мира? Оказывается, христианство осуждает тех, кто – вы, наверное, помните из Посланий апостольских, – кто забросил все свои дела, так называемые мирские, и уже ждут только Второго Пришествия, отложив все дела. Апостол, помните, как строго сказал (я вот долго никак не мог вспомнить, кто же первый это сказал: Ленин или апостол все-таки: «Кто не работает, тот да не ест»): «Если кто не работает, пусть не ест». И еще: «Если кто не заботится о своих, а тем более о своих ближних, тот хуже неверного, и отрекся от веры». Так что повторяю еще раз: когда Христос говорит: «Не заботьтесь…», речь идет о том, чтобы не терзайться душой, душу не отдавать. Это все, что нужно. «Отче наш, хлеб наш насущный дашь нам днесь» значит не с неба, конечно, дай, а помоги нам, в наших делах.
Почему христианство не боролось с социальной несправедливостью? С рабовладельческим строем? В чем дело? Это вопрос серьезный, друзья мои, вам придется на него ответить. А дело вот в чем. Христианство обращает свой взор на источник человеческой несправедливости, это самое главное. Что является этим источником? Отсутствие любви в человеке. Этот источник – отсутствие любви в человеке – порождает все несправедливости, как в плане личном, так и в плане социальном. Вот на это христианство и направило все острие своего учения.
Помните, что пишет апостол Павел Филимону: «Прими Анисима, беглого раба, как брата возлюбленного». Вы слышите? Христос говорит ученикам: «Не называю вас рабами, называю вас друзьями». Христианство утверждает удивительные вещи: «Кто хочет быть первым, да будет всем слугой, да будет последним, кто будет господином, да будет всем слугой». То есть, оно устанавливает принцип вот этого удивительного нравственного равенства. Это не касается дисциплины жизни, это касается нравственных отношений.
И подумайте теперь: если рабовладелец и раб, помещик и крестьянин простой, капиталист и рабочий, если они действительно, по существу являются братьями, – не все ли равно, какой будет строй? Рабовладельческий строй будет не рабовладельческий, хотя бы и назывался таковым, и, хотя бы этот раб и был рабом, на каком он будет положении? На положении брата возлюбленного. Христианство смотрит на сердце человека и воспитывает сердце, и это именно проповедует.

Без любви нет христианства. И если ты христианин, ты должен в каждом человеке видеть равного себе, брата своего, а не раба. Этим самым подсекается основа, база, фундамент всякой социальной несправедливости, не по дисциплине жизни, когда есть начальник и есть подчиненный, а по социальной несправедливости. Вот почему христианство имеет совершенно другую функцию – воспитание человека, человеческого сердца, а не социальные перевороты и политические кружева. Поэтому попытка сведения христианства к какой-то социальной или политической доктрине не выдерживает никакой критики.

Когда мы говорим о нравственности, принято различать три понятия "этику", "мораль" и "нравственность". Для примера приведем рассуждения на эту тему В.С. Библера. Он считает, что мораль и нравственность есть две сферы человеческой этики в реальном их сопряжении. "В предлагаемом сопряжении, - пишет В.С. Библер, - я понимаю мораль как устоявшуюся в нормах и предписаниях (как надо себя вести чтобы жить достойно…) форму нравственности. Моральные догматы отцеживаются, уплотняются, обезличиваются в веках, утрачивают историческое напряжение, культурную изначальность, единственность. Внутренняя освещенность вытесняется свыше нисходящей священностью.

В автоматизме повседневной жизни такие закрепленные извне (кодексы морали) и изнутри (императивы добра) моральные предписания, неукротимо шепчущие мне, в чем состоит единственно правильное поведение, абсолютно необходимы. Но в трагедийные моменты нашей жизни такие нормы отказывают, обнаруживая свою ненравственную закраину.

На мой взгляд, нравственность воплощается не в моральные нормы, но в трагедийные перипетии свободного личного поступка. Эти перипетии формируют коренные Образы личности - образы культуры различных исторических эпох… Нравственность есть (это и "настоящее время" и "логическое определение") всеобщее сопряжение, диалог ключевых исторических нравственных средоточий!".

В.С. Библер в своем определении нравственности психологичен, даже литературно психологичен. Он различает, а точнее наблюдает поведение человека в социуме в определенный культурно-исторический момент и в момент личной трагедии, в момент совершения ненормативного уникального и единственного поступка в котором заключена и личная ответственность человека. "Личностные образы культуры" и являются средоточием любого литературного произведения. Не психологию поведения исследует писатель, а психологию поступка. Трудно согласится с тем, что нравственность может быть только автономно трагедийной. Поступок может созидать, а может и разрушать ткань культурно-исторической жизни. Не имея критериев оценки поступка лежащих вне социума, и не определив силу которой, движется человек в момент трагедийной перипетии, не осознав ради чего человек готов на самопожертвование, мы остаемся сторонними наблюдателями героизма и предательства, святости и низости.

Содрогаясь и восхищаясь, мы не в состоянии определить, а на что я сам буду способен в момент трагедийного выбора, важно не как я поведу, а как я поступлю. А это проблема не столько психологическая сколько антропологическая.

Поведение человека чаще всего определяется знанием норм социума или человекоугодием… С.Л. Рубинштейн, изучая формирование и развитие психики человека в процессе и в результате различных видов деятельности, обратил внимание на включенность человека в сложную систему отношений с другими людьми.

Когда моральное содержание таких отношений приобретало ведущее значение, Рубинштейн определял в этом случае деятельность как поведение. Поведение идет от ума, когда мы успеваем подумать, как необходимо поступить. В этом случае совершенно справедлив В.С. Библер, говоря о морали как о внешнем моральном кодексе и внутреннем императиве добра, то есть рационализированном опыте социального устройства и поведения.

Поступок несет в себе иррациональную основу. В момент совершения поступка человек не успевает, или не может осознать происходящего, им движет внутренний порыв, основанный на мире ценностей принятых и выстраданных, но чаще всего не осознаваемых.

Человек таков, каков он в поступке. В.С. Библер заметил трагедийную ноту поступка. В поступке возможна жертвенность как преодоление закона самосохранения, как преодоление нормы, нравственность, по мнению Библера, созидается поступком, есть его результат. Очевидно только то, что за источник нравственности принимается человек, а сама нравственность признается ненормативной.

Т.И. Петракова в своей работе "Духовные основы нравственного воспитания" говорит о двух основных подходах к происхождению морали: нравственные требования выводятся из наличной действительности (материализм, позитивизм, социальный детерминизм и др.), или признается в основании нравственности безусловное и неисторическое религиозное начало. В первом подходе, который можно назвать рациональной этикой, в качестве источника нравственного закона провозглашается сам человек, который в нравственном отношении действует независимо (автономно) ни от какого-либо высшего авторитета, независимо от высшей цели. Нравственные законы в этом случае могут подменяться законами разума, законами социальной жизни, либеральными свободами (вседозволенностью) автономной личности и т. д.

Если исходить из того, что нравственность по своему существу не является независимым самобытным явлением, а ее истоки лежат в сфере иного бытия, мы не сможем обойтись без ответа на вопрос: "Что есть человек по своей природе, по отношению к миру, Богу и другим людям?".

С.С. Аверинцев дает антропологическое определение нравственности. "Не буду предлагать тысяча первой дефиниции морали, - пишет он, - воздержусь и от попыток глубокомысленно противопоставлять друг другу "этику", "мораль", "нравственность", этимологически это абсолютно одно и то же слово, только выраженное сначала греческим, потом латинским, и под конец славянским корнем. В латинском слове для русского уха есть привкус "умственности". Я бы сказал так: совесть не от ума, она глубже ума, глубже всего, что есть в человеке, но для того, чтобы сделать из оклика совести правильные практические выводы, нужен ум. Мораль и должна быть посредницей между совестью и умом. Совесть - глубина, ум - свет, мораль нужна, чтобы свет прояснил глубину". С.С. Аверинцев вводит в обиход непривычное для философии понятие "совесть", как голос как "оклик" из глубин человеческих, голос не связанный с социумом, но умом услышанный и осознанный, совесть как проявление естественного нравственного закона. Человек может, услышав этот голос послушаться его, но может его и отвергнуть. Человек не подчинен голосу совести безусловно он свободен в выборе, и эта свобода нравственного выбора есть основа личностного бытия человека, его достоинство и привилегия. "Совесть, - пишет архимандрит Платон (Игумнов), - является естественным духовным даром человеческой природы. Она выступает как врожденная способность видеть, оценивать и переживать события личной жизни в свете нравственных понятий и норм. Совесть - это выражение всего нравственно-психологического функционирования личности, а не какая-то изолированная ее способность".

Свобода открывает человеку различные возможности. Он может стремиться к святости и богоподобию, а может пасть в бездну греха. Смерть и жизнь, вот две дороги открытые человеку. Нравственность - путеводитель по дороге жизни. "Верными и неизменными ориентирами в выборе пути, - по словам архимандрита Платона, - являются нравственный закон, нравственное чувство и нравственное сознание".

Архимандрит Платон разъясняет подробно суть этих ориентиров. Реальность естественного нравственного закона, обретаемого во всех людях, признается богословием Православной Церкви, Благодаря естественному нравственному закону признаются фундаментальными правила нравственной жизни человека и общества. Православие признает, что этот закон дан Богом, и является достояние всех людей, он ориентирует каждого человека в выборе добра. "Однако как бы мы высоко не ставили естественный нравственный закон, - пишет архимандрит Платон, - мы должны признать, что он указывает на самый элементарный и обязательный для всех людей уровень нравственности. С точки зрения евангельской этики мы не можем назвать человека нравственно совершенным, основываясь лишь на том, что он - не убийца, не прелюбодей и не вор… Нравственные нормы и принципы, какими располагает Церковь, никогда не рассматривались в качестве средств научить человека приспособиться к внешним формам поведения. Святые отцы всегда видели в них цель руководства к нравственному совершенству, спасению и обожанию".

Нравственный закон не может быть выполнен в отсутствии нравственного сознания. По мнению архимандрита Платона, нравственное сознание включает в себя такие понятия как стыд, совесть, долг, ответственность, стремление к добру или добродетель.

"Стыд, - по словам Архимандрита Платона, - является одним из видов нравственного сознания, оказывающим влияние на эмоциональную жизнь. Человек обладает естественной склонностью к переживанию чувства смущения, вызванного обличением какого-либо безнравственного поступка. Несоответствие поступка нравственной норме производит страх перед позором или бесчестием. Это страх перед потерей уважения в глазах тех, перед кем человек уронил свое достоинство".

Совесть признается в Православии как внутренний закон, как голос Божий, благодаря которому человек может судить о положительном или отрицательном достоинстве своих поступков. Совесть определяет внутреннее устроение личности и дает человеку способность нравственного суждения в каждом конкретном случае.

Архимандрит Платон так определяет другие элементы нравственного сознания: Долг - это определяемая человеку со стороны его воли и разума необходимость поступать в соответствии с нравственным идеалом. В жизни Церкви человеку открывается идеал безграничного совершенства. Учение Церкви создает основу для углубленного понимания евангельского идеала и путей его осуществления…

Ответственность - это нравственная отчетность за совершенный поступок. Человек несет нравственную ответственность перед своей совестью и перед Богом за нарушение требований нравственного закона… Согласно слову Божию, человек несет личную ответственность не только за свои слова и поступки, но и за скрытые намерения, желания, помыслы…

Воздаяние - это вменение, которое человек заслуживает за совершение добра и зла. Человеку присуще неискоренимое представление о том, что по закону высшей справедливости всякое зло и несправедливость должны влечь за собой наказание. Однако в личной религиозной жизни бескорыстность христианина должна простираться до отказа от всякой мысли о вознаграждении за свою праведность. Для него высшей наградой является пребывание в достоинстве сына света, сына Небесного Отца. Именно к такому пониманию воздаяния Бог призывает всякого человека…

В Священном Писании Нового Завета понятие добродетели выступает как предельно обобщенное обозначение всех нравственных достижений человека… У блаж. Августина мы встречаем такое определение добродетели: добродетель - это искусство жить праведно.

Подводя итоги рассуждений о нравственности, архимандрит Платон (Игумнов) говорит о том, что нравственный рост личности определяют три главных условия: природные качества, воспитание и действие благодати.

Понятие "духовно-нравственное воспитание" давно и прочно укрепилось в педагогике и нашло свое место в официальных документах (программах, законах, приказах). Такое сопряжение понятий нравственное и духовное, мы почти не встречаем в свято-отеческой, богословской и психологической литературе. Чаще всего происходит различение душевности и духовности в процессе рассмотрения антропологических проблем. Для примера приведем различение понятий "душевный" и "духовный" предлагаемый П.В. Симоновым. Он понимает духовность как стремление к истине, а душевность - как стремление к добру. Мы можем говорить о том, что в основе определения П.В. Симонова положена идея "целеустремленности". В первом случае цель определяется как "истина", цель с точки зрения христианства являющаяся запредельной, то есть лежащей за пределами человеческого бытия, как предстояние человека перед Истиной и стремление к ней. Во втором случае цель определяет стремление к нравственным отношениям с собой, другими людьми, и миром, в котором человек живет. На первый взгляд может показаться, что это иерархически разные "целеустремленности", но с точки зрения целостности человека, безнравственный человек не может стремиться к истине. П.М. Ершов связывает духовность со стремлением к высокой цели, а душевность со средствами достижения цели.

Г.В. Акопов рассматривает душевность как проявление качеств духовности в повседневной жизни. С этой точки зрения он интерпретирует распространенное мнение о том, что "была духовность - теперь нет". "Ошибка, - пишет он, - заключается в переводе духовности как сущностного явления, имевшего и имеющего место в любом обществе, в ранг более распространенного явления душевности. Парадоксально, но обычно не недостает не духовности как икания высокой истины и цели, а именно душевности, как повседневного проявления культуры - культуры чувств и отношений, да и культуры знаний…".

В.В. Медушевский считает душу жизненным началом, а дух началом благодатной жизни, "искрой богоподобия в человеке, дыханием вечности в нем". "Духовность - не знания, - пишет он, - не навыки решения задач, а способность мировоззренческого полетного бытия. Это движительная сила, устремляющая ввысь. Сила многомерная и цельная". Нравственность, по мнению В.В. Медушевского есть важное проявление духовности. Содержанием нравственности является то высшее, что можно охарактеризовать словами истина, добро, красота. Он напоминает, что понятие "нравственность" произошло от "нравить", то есть любить. В основе нравственности лежит любовь, но не корыстная и эгоистическая, но любовь к истине, добру, справедливости. За последнее десятилетие в отечественной психологии в работах Б.С Братуся, В.П. Зинченко, В.В. Знакова, В.И. Слободчикова Ю., Е.И. Исаева, Б.В. Ничипорова, Ф.Е. Василюка и других, предпринимается попытка заложить основы духовной психологии как особой формы рационального знания о становлении субъективного духа человека в пределах его индивидуальной жизни.

"В наши дни проблема духовности привлекает не только богословов, историков, культурологов, философов, - пишет В.В. Знаков, - обсуждающих ее в основном в контексте анализ религиозных и историко-культурных корней российского и западного самосознания. Не меньший интерес она представляет и для психологии, особенно психологии понимания, в которой чрезвычайно актуальным является вопрос о выявлении психологической сущности духовного Я понимающего мир субъекта… Я полагаю, что многие трудности в решении проблемы будут устранены, если изначально признать, что религиозное и научное направления представляют собой два принципиально различных (хотя и неразрывно связанных) пути познания феномена духовности. Во-первых, это проявляется в поисках главных источников происхождения духа: наука их ищет в человеке (его сознании, созерцании, продуктах деятельности), а религия - в божественном откровении. У богослова нет сомнений в том, что духовность от Духа Святого, а у ученого-атеиста - от человека и человечества".

Не обязательно быть атеистом, чтобы признать человека реально духовным. В.В. Знаков точно подметил различие психологии и богословия по отношению к источнику духовности, но это различие имеет место только в широте горизонта окружающего человека мира. Психология пока не рискует выйти за пределы земного бытия, и то, что названо как источник духовности (сознание, созерцания, продукты деятельности), есть ее проявления в этом мире. Изначальную духовность человека богословие не отрицает, но признает особую замкнутость индивидуального духа, его подчиненность низшим сферам у человека, отпавшего от Бога. Оживление и освобождение индивидуального духа происходит благодатью Духа Святаго в процессе стремления человека к нравственному преображению, в процессе его церковного становления. Самоограничение науки А.А. Ухтомский объяснял тем, что наука имеет дело лишь с понятием "природа". Где нет его, нет и науки. Но вслед за этими словами писал: "Впрочем для науки остается весьма важная проблема - выяснить возможность религиозного опыта, а потом и исследовать этот вид опыта". В.И. Слободчиков и Е.И. Исаев связывают духовность и нравственность. "Говоря о духовности, - пишут исследователи, - мы имеем в виду прежде всего его нравственный строй, способность руководствоваться в своем поведении высшими ценностями социальной, общественной жизни, следование идеалам истины, добра и красоты… Духовная жизнь человека всегда обращена к другому, к обществу, к роду человеческому. Человек духовен в той мере, в какой он действует согласно высшим нравственным ценностям человеческого сообщества, способен поступать в соответствии с ними. Нравственность есть одно из измерений духовности человека".

В наивысшей степени духовность человека, по мнению В.И. Слободчикова и Е.И. Исаева, обнаруживает себя и становится способом его жизни, когда для человека открываются его личные отношения с Богом, высшей Основой бытия всего сущего. Исследуя индивидуальный дух человека, в рамках культурно-исторической традиции, психологи вплотную подошли к осознанию источника силы этого духа, который, по Православным представлениям есть благодать Духа Святого даруемого человеку в жизни в Церкви.

Границу мира и Церкви пока переступить не удается по причине огосударствления науки и специфически воспринимаемого светского характера государственной жизни и образования. Наука может и должна выходить в изучении человека за пределы системы образования и официального уклада жизни, должна проникать за пределы культурно-исторической традиции, входя в жизнь народного и церковного Предания, изучать развитие и становление человека в православной семье и Церковной общине. Необходимо осмысливать психолого-педагогические понятия не только с научной, но и с богословской точки зрения.

Анализируя работы А.А. Ухтомского, В.П. Зинченко говорит, что духовность есть устремление, неутоленность, беспокойство, напряженность, энергия, направленная на поиск истины, духовность - это практическая деятельность, направленная прежде всего на переделку самого себя, на создание духовного мира и собственного духовного организма.

"Возможной единицей анализа духовного организма, пишет В.П. Зинченко, - является функциональный орган индивида, под которым А.А. Ухтомский понимал всякое временное сочетание сил, способное осуществить определенное достижение. Функциональные органы - это новообразования, которые возникают в активности индивида, взаимодействующего со средой. Функциональный орган - не морфологическое, а энергичное образование ("сочетание сил", "вихревое движение Декарта")… Пути к духу и его развитию могут быть разными. Можно идти к небу от молитвы, от духовного образования, от монашеского опыта… В любом случае - это труд".

"Подчас именно среди болезни и тяжкого труда, - по словам А.А. Ухтомского, - находим мы впервые червонное золото, которым живем и питаемся всю последующую жизнь… Простые народы там, где они предоставлены самим себе и живут своею мудростью, хорошо понимают ту правду, что не "счастие", а суровый труд жизни воспитывает нужного человека и ценную для человечества культуру".

В православной антропологии различают состояние человека до грехопадения, и после грехопадения. Святитель Феофан Затворник говорит о том, что первоначально в человеке не было греха, и он был духовен. "Печать человечества, - пишет он, - была в духе, а дух - сила, в Боге живущая, из Бога жизнь и все к Богу устремляющая - и в человеке и вне его, - и внутреннее и внешнее". После грехопадения, то есть разлучения человека и Бога, в результате которого человек потерял источник силы к "Богу устремляющий", дух человека, по словам святителя Феофана, "в себе замкнулся и в себе вздумал жить, тогда пресеклись притоки жизни Божественной, дух замер…". Замкнутость в самости привела к исполнению слов Божественного Откровения "смертию умрете".

В.Н. Лосский на основании изучения творений святых отцов рассматривает понятие первородного греха, как самоопределение свободной воли разобщившей человека с Богом. Он выделяет несколько моментов в грехопадении человека. Практически все святые отцы выделяют нравственный или личный аспект, который заключается в непослушании, в нарушении Божественного порядка. "Если бы человек принял заповедь в духе сыновней любви, - пишет В.Н. Лосский, - он ответил бы на божественное повеление полным самоотречением, он добровольно отказался бы не только от запретных плодов, но и от всякого внешнего предмета, чтобы жить только с Богом, чтобы устремляться к единению с Ним. Божественная заповедь указывала воле человеческой путь, по которому ей надлежало следовать, чтобы достичь обожания - путь отрешения от всего, что не есть Бог. Воля человеческая избрала путь противоположный". Святые отцы (св. Григорий Нисский и св. Максим Исповедник) обращают внимание на физическую сторону греха. Вместо того, чтобы следовать своей естественной расположенности к Богу, человеческий ум обратился к миру, вместо того, чтобы одухотворять тело, он сам отдался течению животной и чувственной жизни, подчинился материальному. Развитие греха видится и в том, что человек вместо покаяния пытался оправдать себя перед Богом. "Отказываясь признать происхождение зла единственно в своей свободной воле, - замечает В.Н. Лосский, - люди отказываются от возможности освободится от зла, подчиняют свободную волю внешней необходимости. Воля ожесточается и закрывается перед Богом. "Человек остановил в себе приток Божественной благодати", говорит митрополит Московский Филарет… Лишение благодати - не причина, а следствие грехопадения. Человек лишил себя дара общаться с Богом, закрыл путь благодати, которая через него должна была изливаться на всю тварь… Бог положил предел греху, позволив, чтобы он приводил к смерти, "ибо плата греху смерть".

Рабство греху, страстям, власть плоти и помышлениям пресекается обращением к Господу (нравственное самоопределение человека), сокрушением и покаянием. "Тогда в таинствах дастся ему благодать и сила, - пишет святитель Феофан Затворник, - устоять в своем намерении и одолевать привычные страсти, с какою бы силою они не нападали на него…. Пришедшая благодать оживляет дух, который восприняв права свои, все начинает устремлять к Богу и, встречая на пути преграды страстей, их одолевает, прогоняет и искореняет".

Святитель Феофан говорит об изначальной духовности человека, которая сама по себе не может удержать человека от греховного падения (отрицания нравственного закона и следование своей греховной воле).

Для исполнения нравственного закона недостаточно одного нравственного самоопределения или желания человека, необходима сила, которая даруется человеку Божественной благодатью в таинствах Церковных, сила оживляющая дух и устремляющая человека к Богу. Практически во всех богословских работах мы встречаем объяснение понятие духовность как благодать Божию, как особую силу, оживляющую индивидуальный дух человека и к. Богу устремляющую. Условием оживления духа является нравственное самоопределение и нравственное перерождение человека.

Аналогичную точку зрения высказывает и архимандрит Платон (Игумнов). "Требования нравственного совершенства, - пишет он, - кажутся подчас безмерными и нереальными с точки зрения затемненного грехом бытия. Однако даруемая в жизни Церкви сверхъестественная благодать сообщает человеку творческие силы, способствующие нравственному совершенствованию".

С этой точки зрения архимандрит Платон рассматривает духовность, как степень преображения человека Божественной благодатью, как утверждение человеческой бытийности в Боге.

Духовность как потенциальная возможность нравственного совершенствования человека обретает силу через стяжание Божьей благодати в церковной жизни. Другими словами, мы можем говорить о благодати как божественной энергии дающей человеку силы духовного оживления и нравственного совершенствования. Энергичный подход объясняет смысл понятия духовно-нравственного становления как процесса, как устремленности и доминанты (а не только цели) развития всех сил человека (как плотских, так и разумных сил души) и его духовного становления как обретения целостности и превосходства естества в личностном бытии.

Достижение конечной цели обожания или "превосходстве естества и претворения бытия человека, по словам С.С. Хоружего, нельзя достичь собственными энергиями человека, и совершается оно энергией Божественной, благодатью, с которой человек лишь сообразует свои энергии в синергии.

Исследуя понятие "совершенный человек", С.С. Хоружий отметил, что Новый Завет почти никогда не говорит о совершенстве - "в совершенном виде", как о чем-то уже обретенном и наличном, оно неизменно выступает как искомое, предмет устремлений или цель, указываемая апостолом Павлом, причем эти стремления или эта цель не столько ближайшие, конкретно-практические, сколько имеющие характер духовной установки, принципиальной ориентации. В доказательство своего наблюдения исследователь приводит немногочисленные тексты о совершенстве. Мы их тоже приведем: "Братия, поспешим к совершенству" (Евр. 6,1), "Доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова" (Еф. 4,13), "Епафрас... подвизающийся за вас в молитвах, чтобы вы пребыли совершенны" (Кол. 4,12). В одном месте своих посланий апостол Павел говорит об этой принципиальной не достижения совершенства более детально и глубже: "Я не почитаю себя достигшим, а только... стремлюсь к цели... Итак, кто из нас совершен, так должен мыслить... Наше же жительство на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя... Который уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его" (Флп. 3,13-21). "Здесь в христианском понимании совершенства, - пишет С.С. Хоружий, - нам открывается своеобразная мистическая диалектика: совершенство христианина в том, чтобы "не почитать себя достигшим" совершенства! И тут же апостол разъясняет, отчего это так: оттого, что истинной целью является для христианина "жительство на небесах", когда естество его будет преображено сообразно Телу Христову, - а истинным совершенством человека можно считать, разумеется, лишь совершенную достижения его истинной цели… с полною определенностью здесь сказано одно только: исполнение, последний и завершающий итог духовного пути - в ином, божественном образе бытия… истинное совершенство, то есть истинное соединение с Богом, Христом, имеет быть достигнуто христианином, однако это достижение включает в себя два крайне существенных условия. Во-первых, оно не может быть осуществлено лишь собственными усилиями самого человека, но совершается Божественным действием: действием "Спасителя... Который уничиженное тело наше преобразит" или, что то же, действием благодати Святого Духа, посылаемого Отцом чрез Сына, - как уточнит позднейшее богословие. Во-вторых, оно совершается не всецело в пределах эмпирического существования человека, эмпирически наличной пространственно-временной антропологической реальности".

Однако апостол Павел употребляет понятие "совершенного человека", прилагая его к некоторым из христиан в их земной жизни ("кто из нас совершен, так должен мыслить"). - Наряду с описанным выше понятием совершенства принимается еще и другое, которое относится к человеку в его земном существовании и доступно ему. "Чтобы достигать полного совершенства, совершенной соединенности с Богом, - пишет С.С. Хоружий, - необходимо пройти ведущий к нему путь. Быть на этом пути означает хранить устремленность к Богу, и человек вовсе не всякий и не всегда умеет ее хранить, он легко утрачивает ее. Если же он добивается того, чтобы не утрачивать ее, обладает способностью или искусством всегда ее сохранять - есть основание говорить, что ему присуще совершенства в хранении устремленности к Богу… Хранение устремленности к Богу явно принадлежит не к частным видам человеческой активности, но к экономии Богообщения, реализации самой бытийной природы человека. Тем самым, в отличие от всех "частных совершенств", оно должно принадлежать к онтологическим понятиям". "Хранение (Бого) устремленности" еще не означает сущностной причастности, связи с иным (Божественным) горизонтом бытия. Поэтому Хоружий предлагает включить это понятие в такую онтологию, в которой статус онтологических понятий получат не только сущностные, но и энергичные связи человека с Богом: воли, импульсы, внутренние движения человека. По его мнению, анализ двоякого понятия совершенства, возникающего в "Новом Завете", имеет своей предпосылкой принятие, либо построение некоторой энергичной онтологии. С этой точки зрения он предлагает решить новую антропологическую задачу, исследовать не только сущностное строение человека, но и энергичное строение человека. "Конкретная личность, индивид, - отмечает С.С. Хоружий, - в каждый момент обладает определенным множеством разнородных энергий, которые могут разделяться по очень многим принципам, но, прежде всего, - по своему истоку и роду (напр., телесные, душевные, духовные энергии), а также по своей направленности. Структура этого множества - в моих работах я называю его энергичным образом человека - и составляет энергичное строение личности. Оно непрерывно меняется (в отличие от статичного сущностного строения), и потому в дискурсе энергии антропология динамична, она описывает процессы, деятельность - во внутренней, равно как и во внешней для человека реальности".

На этой основе он переходит, к анализу совершенства. Христианская антропология, как было установлено ранее, начиная с Нового Завета, выделяет - и разделяет - два рода совершенства человека: "совершенство устремленности к Богу", единственно доступное человеку в пределах его эмпирической жизни, и "совершенство соединения с Богом".

Понятие энергичного образа позволяет ответить на вопрос: "Что означает "устремленность к Богу" и как может достигаться ее хранение?" Исследуя православную аскетику Хоружий, выделяет три типа энергичных образов. Классификация строилась в соответствии с тем, в каком отношении к устремленности к Богу находится то или иное устроение человеческих энергий. Существует три основных типа. Искомый строй всецелой устремленности к Богу есть, такой энергичный образ, в котором все без изъятия энергии человеческого существа согласно направляются к Богу: к инобытию, за пределы здешней эмпирической реальности. Типичен и характерен для человека, прежде всего, по мнению Хоружего, совсем иной строй, при котором его энергии не имеют никакого объединяющего устремления - никакой доминанты, как естественно говорить, они рассеяны по разным целям и предметам здешней реальности. И можно выделить сразу еще один тип: такой энергичный образ, в котором энергии собраны воедино, подчинены определенной доминанте, и эта доминанта представляет собой стремление к некоторой цели, пребывающей в здешнем бытии, вне Бога. Этому типу аскетика придает самостоятельное онтологическое значение по той причине, что он относится к Богоустремленности уже иначе, чем предыдущий тип. Если рассеянное не доминантное устроение энергий легко меняется - и, в том числе, способно применить и к Богоустремленности, то последнему устроению наличие доминанты как своего рода стержня сообщает устойчивость, оно имеет тенденцию и определенную способность сохраняться и воспроизводиться, и за счет этого оно являет собою принципиальное препятствие к Богоустремленности.

Традиционная терминология, идущая от Исаака Сирина, именует эти три базовых типа энергичного образа, соответственно, сверхъестественным, естественным и противоестественным состояниями души. (Последний тип чаще называют еще страстным состоянием, а доминанту этого состояния называют страстью.) "Таким образом, - пишет С.С. Хоружий, - мы охарактеризовали совершенство-устремление как сверхъестественный тип энергичного образа человека… Однако неоспоримо то, что духовное восхождение, по православному пониманию, есть продвижение человека к соединению с благодатью - стяжание благодати, по мере которого ее действие постепенно делается из неуловимого и подспудного - более явным и всеохватным. Это вхождение, вбирание человека в благодати есть формирование нового, "личностного" порядка бытия, означающее не подавление, но возрастание человеческой индивидуальности, личного начала в ней. Энергии человека, не подавляясь, усваивают себе новый строй, согласный, сообразованный с действием благодати... Только природа, иная суть, Божественная, посредством принадлежащей ей Божественной энергии, может совершить те онтологические изменения здешнего порядка бытия, что составляют суть духовного процесса, его искомое. Человеческие энергии могут лишь создавать условия и предпосылки для этого - хотя такая их роль в процессе также является решающей (ибо речь о необходимых условиях) и является делом свободы человека (ибо он волен и не создавать никаких условий)". Мы считаем, что с точки зрения педагогики богословское понятие "совершенство-устремление" наиболее близко отражает сущность сопряжения понятий нравственный и духовный как вектор и устремление, доминанту, силу и энергию.

В контексте нашего исследования такая формулировка подразумевает синтез двух неотъемлемых для человеческого становления и развития компонентов – духовности и нравственности, каждый из которых имеет свои характеристики. Кроме этого, вычленение и определение духовной компоненты на первый план обусловлено доминирующей ролью в становлении человека Человеком именно духовности.

Антропологический подход, всё увереннее занимающий своё место в методологии педагогической науки, предусматривает выделение системообразующих внутренних характеристик человека, определяющих его сущностную природу и качественное своеобразие. Таковой в структуре человека выступает своеобразное триединство его биологического, социального и духовного начал, или, говоря языком христианской антропологии, – тела, души и духа. Признание современной педагогической наукой духовного начала в человеке позволяет по-новому взглянуть и на самого человека, и на задачи его воспитания и образования, в частности, и на проблему духовно-нравственного становления человека.

Изучение, анализ и последующий синтез знаний по данной проблеме (в трудах по философии, религии, в наследии христианских подвижников и мистиков Востока, духовных учениях и работах современной науки) позволяют сделать вывод о том, что духовность и нравственность – явления не тождественные и не рядоположенные.

Нравственность в энциклопедическом педагогическом словаре трактуется как термин, употребляющийся, как правило, в качестве синонима термину мораль, реже - этика. Так же как понятия «этика» в греческом, «мораль» в латинском, русское слово «нравственность» этимологически восходит к слову «нрав» (характер) и лексически закреплено в Словаре Академии Российской.

В советской этической литературе в разное время под нравственностью понимались:

А) нравы как практикуемые формы поведения,
б) мораль, закреплённая традицией и вековой привычкой,
в) мораль на уровне её общественных проявлений - в отличие от морали как феномена культуры, формы мотивации индивидуального поведения, личностной установки, совокупности объективных и безусловных норм,
г) сфера нравственной свободы личности, когда общественные и общечеловеческие требования совпадают с внутренними мотивами; область самодеятельности и творчества человека, внутреннего самопринуждения, благодаря личной сознательности переходящего в склонность и спонтанное побуждение творить добро.

Таким образом, в целом можно сказать, что нравственность характеризует личность человека, его социальную сущность. В некоторой степени её можно отнести и к человеческой душе, которая проявляется в физическом мире через нашу личность. И если определить своего рода пространственную направленность нравственности, то это «горизонтальные» связи, то есть - социальные. Нравственность своего рода мерило принятия, присвоения человеком общественных норм и ценностей, а потому она в определённой степени может быть воспитана.

Духовность же имеет «вертикальную» направленность, поскольку она «не от мира сего», - она принадлежит духу, духовному миру, а не социальному. Но как солнце, свет дают растению возможность набрать «цвет» и распуститься чудесным цветком, так и духовность (дух) даёт человеку (личности, душе) проявить в этом мире свои самые лучшие – божественные качества: любовь, милосердие, сострадание, терпение. Если обратиться к уже имеющимся в психолого-педагогических науках понятиям, то, на наш взгляд, наиболее идентично понятию «дух» понятия «индивидуальность» и «высшее Я».

В энциклопедическом педагогическом словаре находим: «Понятие духовность, образованное от слова «дух», изначально указывало на соотнесённость с супранатуралистическим трансцендентным началом… Духовность не поддаётся определению, поскольку дух - беспределен и не укладывается в пределы разума; в пределах только разума определение духовности негативно. Духовность противостоит социальности: в той мере, в какой социальность спонтанна, корыстна, адаптивна, - она бездуховна… Императив "Имей в себе Бога", который В.С. Соловьёв сформулировал как требование религиозной нравственности, в наиболее строгом виде выражает смысл духовности и показывает, что работа духа всегда представляет собой мистическую практику».

Взгляды на сущность данного понятия представителей разных сфер познания (философии, науки и религии) в большой мере идентичны. Духовность неразрывно связана с духом человека; с действием Святого Духа, с Благодатью; с тончайшей, высшей энергией в человеке; с сознанием человека; с открытостью и возжжением сердца и духа; с божественной энергией Любви.

Так, Н. Бердяев считал, что с духовностью связано глубинное «я» человека; идущая из глубины сила, образующая и поддерживающая личность в человеке.

Человеческая духовность не просто неосознанна, - утверждал В.Франкл, - а неизбежно бессознательна. В своей работе «Духовность, свобода и ответственность» он уточняет: «То, что может противостоять всему социальному, телесному и даже психическому в человеке, мы и называем духовным в нём… Человек вообще является человеком тогда и постольку, когда и поскольку он как духовное существо выходит за пределы своего телесного и душевного бытия».

Созвучны этим взглядам и мысли И.А. Ильина: «…Говоря о духовности или о духе, не следует представлять себе какую-то непроглядную метафизику или запутанно-непостижимую философию… Дух не есть ни привидение, ни иллюзия. Он есть подлинная реальность, и притом драгоценная реальность, - самая драгоценная из всех… Дух есть дыхание Божие в природе и человеке; сокровенный, внутренний свет во всех сущих вещах; начало, во всём животворящее, осмысливающее и очистительное. Он освящает жизнь, чтобы она не превратилась в мёртвую, невыносимую пустыню, в хаос пыли и в вихрь злобы; но он же сообщает всему сущему силу, необходимую для того, чтобы приобщиться духу и стать духовным».

По мнению митрополита Сурожского Антония, духовность – не достижение, а путь. Духовность заключается в том, что Святой Дух действует в нас, это проявления его таинственного действия.

К уникальному свойству человеческого существа, делающего его человеком, относил духовность Александр Мень. «…Духовность есть обладание духом, бессмертным, творческим, этическим, свободным духом… Духовность есть проявление духа. Человеческая духовность не есть наше изобретение. Мысль человека отображает Мысль космическую, сознание человека отображает космическое Сверхсознание, духовность человека связана с высшим духовным планом бытия».

В целом в философско-религиозной русской мысли человек рассматривается как совокупность духа, души и тела, или, соответственно, духовности, душевности и телесности. При этом особо подчёркивается мысль об иерархичности, о доминирующем положении духовности над душевностью и телесностью. Подвижник-аскет Феофан Затворник утверждал, что по своему естественному назначению человек должен жить в духе, духу подчинять и духом проникать всё душевное, а тем паче телесное, а за ними и всё своё внешнее, то есть жизнь семейную и общественную.

С понятием духа и его действием в человеке связывают своё представление о духовности и многие современные учёные, идущие по пути синтеза знаний.

«Дух – неделимая, неизменяемая божественно идеальная тонкоматериальная сущность, которой человек наделяется Богом от зачатия, дающая человеку возможность стать богоподобным и обеспечивающая человеку связь с Небесами. Через Дух Бог следит за нами. Через Дух наши обращения достигают Небес. Духовность – это оболочка Духа, нарабатываемая человеком по жизни. В содержательном смысле духовность – это состояние человека, принявшего в качестве основы своей сущности - Творца, Иерархию и Любовь и устремленного к ним, живущего с открытым сердцем, руководствующегося в своих действиях нравственностью и добром, ориентированного на расширение сознания, творческое созидание и самосовершенствование, следующего законам Космоса» (доктор физико-математических наук, академик РАЕН А.Е. Акимов).

«Духовность – реальная феноменологическая величина. Духовность – принцип работы духа с человеком» (доктор медицинских наук С.В. Казначеев).

«Через духовность осуществляется связь энергии Космоса с полем живого вещества человека. Духовность – это способность человека трансформировать энергию Космоса и направлять её на других людей с целью дальнейшего развития вселенской любви, добра и саморазвития. …Духовность – изнутри имманентно присущее» (доктор психологических наук, профессор, академик РАО В.А. Пономаренко).

Как путь вертикального самосозидания человека, духовного движения к Богу (или Сверх разуму, Космосу); как оплодотворённость души духом и постоянную тягу к вершинам бытия рассматривает духовность В.И. Андреев (автор инновационного курса «Педагогика творческого саморазвития»).

Из анализа других научных взглядов на духовность, когда авторами не даётся точное определение данного понятия, всё же можно достаточно ясно отметить – ведущим (в смысловом аспекте) в характеристике духовности выступает именно «дух», сущее в человеке. Характерной особенностью здесь является обозначение исследователями принципиального различия духовности и знаний как результата овладения культурой. Так, например, В.Д. Шадриков подчёркивает, что духовность не находится в прямой связи со способностями и интеллектом. По его мнению, духовным может быть и человек со средними способностями. Вместе с тем в своем пределе духовность является проявлением сверхсознания (М.В. Лодыженский) - особого состояния сознания, характеризующегося проникновением в суть вещей, постижением духовных истин. Органом сверхсознания в человеке является сердце (А.Бергсон, В.Ф.Войно-Ясенецкий, И.А.Ильин, И.С. Павлов, П.А.Флоренский), которое, согласно не только духовным источникам, но и последним научным данным, является не только главным «чувствилищем», но и органом духовного познания.

Обобщение изученного и проанализированного в исследовании материала (только частично представленного в данной статье) позволяет заключить, что духовность – это тончайшая духовная энергия, связывающая человека с Высшим Миром. Именно эта энергия (которую можно назвать и психической, и огненной, и энергией сознания, и сердечной энергией) даёт возможность нашему духу проявлять себя в земном мире, одухотворяя («оплодотворяя») всё, что производит человек «своими руками и ногами». Духовность, как божественная по своему происхождению энергия, в своём высшем проявлении, по сути, и есть высочайшая, тончайшая энергия Любви, энергия сердца. Духовность, как своего рода потенциал, «зерно», имеется, в принципе, у каждого, но оно может так и остаться в непроявленном, «спящем состоянии», если его не пробудить и не помочь «пойти в рост».

Итак, сущность духовности в предельно обобщённом виде можно выразить одним словом – ЛЮБОВЬ. Любовь, которая не есть произведение человека, а великий дар свыше, данный человеку в потенциале изначально. Для чего? Для приумножения его в себе и привнесения в мир. Ведь именно через любовь (духовность) и проявляет себя в человеке Бог, «потому что Бог есть любовь» (1 Иоан. 4: 8). И чем более в человеке любви (истинной Любви, божественной, - любви ко всему сущему), тем более он духовен.

Человек создан по образу и подобию Божию. Об этом единогласно говорят все религии мира, все духовные учения. В Евангелии от Иоанна (10: 34) Христос напоминает: «Не написано ли в законе вашем: «Я сказал: вы боги»?» И если цель человека в своей, пусть и несколько отдалённой, перспективе стать богом заложена в его эволюционной программе, то путь достижения этой цели дан человеку в заповедях, главной из которых является именно любовь. Любовь, которая «долго терпит, милосердствует, …не завидует, …не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит». Любовь, которая «никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится».

Нравственность и духовность человека в его становлении неразрывно взаимосвязаны и взаимообусловлены. Именно для того, чтобы подчеркнуть их неразрывную связь в этом становлении, мы и обозначили его как духовно-нравственное. Однако каждая из них развивается по своим законам, поскольку они относятся к разным иерархическим сферам бытия. И как было показано ранее, одна (духовность) дана человеку в своём потенциале изначально свыше, другая может быть приобретена человеком в процессе воспитания или самовоспитания.

Выше мы отмечали, что нравственность более относится к личности, а, в некотором роде, и к душе человека. Она является для неё (для души) своеобразным средством, путём достижения духа. По словам митрополита Сурожского Антония, наш дух не может с места двинуться без того, чтобы наша душевность не участвовала в его возрождении и восхождении к Богу. Душевный подвиг требуется для того, чтобы загорелся дух и чтобы Бог все глубже мог с нами соединиться. И далее, когда загорится наш дух, это пламя постепенно пронизывает и душевность нашу. В свете той благодати, которая уже осияла наш дух, мы делаемся способными принимать решения, которые иначе не могли бы принимать, делаемся способными понимать то, чего иначе не могли бы понять. И когда человек дошел до полноты какой-то приобщенности к Богу (полноты, конечно, относительной), то эта благодать сходит и пронизывает и наше тело. Другими словами, говоря научным языком, можно сказать, что нравственность, как присущая личности характеристика, является необходимым условием и средством пробуждения и возрождения духовности. Духовность же, при обретении ею достаточной силы, в свою очередь, может выступать в такой же роли по отношению к нравственности, - то есть возвышать и преображать её.

Часто духовность путают с нравственностью. Между тем это достаточно разные, хотя и пересекающиеся понятия.

По-настоящему духовный человек - это, прежде всего, человек совести, живущий по ее четким и ясным законам. Причем жизнь эта предельно искренна, в ней отсутствует двусмысленность и лукавство. В духовности нет и не может быть двойного дна. Или она есть, или ее - нет. Духовное начало утверждает приоритет духа и Высшего Начала в человеческой жизни. Подлинная духовность неотделима от религиозности. Она соединяет человека с Богом, заставляет нас добровольно следовать Его высшим императивам.

Нравственность - понятие менее онтологическое. Она - нечто более внешнее, чем внутреннее, и допускает актёрство, исполнение роли, подделку, притворство. Иногда человек входит в придуманный самим собой высокий нравственный образ и срастается с ним настолько, что все начинают верить в этот созданный имидж. Пример: один врач безотказно шел навстречу всем просьбам людей, ехал к больному ночью на край света, безвозмездно снабжал медикаментами, давал советы.

И только старенький священник, который исповедовал врача, знал, что он делал все это из тщеславия и славолюбия.

Так что часто внешне наш ближний - без пяти минут святой. На деле - хуже дьявола.

Некоторые скажут - ну и что? Главное, что человек помогал ближним и творил добрые дела. Объективно же это хорошо? Хорошо! А чего там копаться в его душе и выискивать никому не нужные нюансы? Мало ли что там у кого в душе творится? А сделанное добро - оно и есть добро. И удел таковых - стопроцентный рай.

Святитель Игнатий Брянчанинов, известнейший русский подвижник и богослов, как-то сказал приблизительно следующее: если бы человек оправдывался только от своих добрых сердечных дел, то приход Христа был бы не нужен. И действительно, мало ли добрых людей жило в века минувшие. Были и такие, что добром своим покрывали многие дела и нынешних христиан. Спасали кого-то в пожаре, подавали хлеб голодному, отдавали нищему последнюю рубашку, помогали вдове вспахать поле и прокормить её детей. Ещё на египетских гробницах были надписи: «Я никого не убивал, не исторгал слёз, не издевался над стариком, не огорчал отца, ублажал мать, делился хлебом с голодным, освобождал слабого от сильного в пределах своих возможностей, делал полезное правителю и говорил ему истину, не обижал вдовы, давал лодку для переправы на другой берег Нила. Потом я умер».

Однако весь коллективный опыт человечества показывает, что люди по всем своим параметрам настолько пали, что без помощи свыше им уже никогда не подняться. Наша жизнь - тому свидетельство. Хотим добра - а делаем зло. Вся история - сплошная череда лукавства, обмана, войн, насилия и жестокости. Редкие годы перемирия - и всё опять повторяется сначала...

Так вот - относительно человеческого добра: оно всегда соединено с какими-то тонкими страстями и эмоциональными состояниями, живущими в нас. Делая добрый поступок, мы, сами того не замечая, часто совершаем его по определенным мотивам - из тонкого тщеславия, из-за желания услышать похвалу, или оттого, что не хотим чьего-то осуждения, или же, наоборот, делаем добро только с тем, чтобы ненавистный проситель от нас раз и навсегда отстал. В общем, поступаем мы как люди, в душе которых добро и зло перемешаны так, что порой мы и сами-то не понимаем, ради чего мы делаем что-то именно так, а не иначе.

А бывает и по-другому. Человек совершает добрые поступки из откровенно меркантильного расчета, надеясь на благодарность и вознаграждение со стороны того, кому он благодетельствует. Навещает, к примеру, одинокого старика, приносит ему еду, убирается в его квартире, а в сердце уже бодро оформляет ее на себя в знак награды за свои труды.

Господь требует от нас бескорыстия и самопожертвования. Ведь если рассудить здраво, сам по себе человек не может и шагу ступить без Высшего Начала, которое дает ему и дыхание, и силы, и саму жизнь. Причем даруется это все совершенно безвозмездно, на основе великой и всеобъемлющей любви. Того же ожидает Дающий благо и от человека. Поэтому всякое добро, неочищенное от эгоизма и амбиций, от расчета и мамоны, не принимается Богом, и Он не считает подобные дела проявлением нашей любви к Нему. Так что просто добрые дела не спасают - необходимо сначала рассмотреть их составляющие и понять движущие мотивы. Спасителен не труд, а рождающееся от него смирение и трепет перед Высшим Началом, дарующим нам все благое. Так ученик, удачно сделавший что-то, благодарит не себя, а своего учителя. Без этой вертикали добрые дела всегда несут в себе неизбежные темные фрагменты, ложку дёгтя.

Приведу еще один пример. После войны во многих школах работали военруки, которые вели уроки по военному делу. Часто это были фронтовики, прошедшие бои Великой Отечественной, получившие ранения и медали «За отвагу». Они, как правило, не имели семьи и жили целиком интересами школы и детей. В коммунальной квартире у них был свой угол, где они спали и видели тревожные военные сны. Это были настоящие герои. Итак, допустим, один из них постоянно занимался со школьниками, учил их владеть оружием, требовал от них высокой морали, мужества и настоящей мужской дружбы. Более того, учил рыцарскому отношению к девочкам, пропадал с ребятами в игре «Зарница» - короче, был для них настоящим отцом и авторитетнейшим воспитателем. И вот наряду с идеалами добра и гуманизма, которые этот военрук закладывал в души ребят, он говорил им, что все попы - жулики, что никакого Бога нет и быть не может и что все церкви надо позакрывать. Его слова, без сомнения, ложились на душу ребят как руководство к действию. Они вырастали решительными и мужественными, работали не за страх, а за совесть, поддерживали слабого, защищали женщин... и вместе с тем становились идейными богоненавистниками и искренне считали, что борьба с религией - одно из наиважнейших и полезнейших дел в их жизни.

Вопрос: нравственен ли был тот военрук?

Попробуйте-ка честно ответить.

Есть сколько угодно людей вежливых, уступающих тебе дорогу, отличающихся человеческой порядочностью, высокими принципами, преданностью в дружбе и готовностью помочь в беде, но при этом неверующих. Высшее Начало они не признают и считают излишним. У них и так все хорошо. И вот вопрос - спасительна ли для них их нравственность, полезна ли она?

В отношении временной пользы - очевидно.

А вот насчет спасительности - сказать крайне сложно. Такая нравственность ограничена в своем совершенстве и постепенно деградирует, ибо подпитывается, как правило, только человеческим честолюбием и славолюбием, которое не имеет поддержки свыше. Автономное начало в человеке имеет свои пределы. Чтобы восполнить потраченную энергию, ему нужна пища извне. Чтобы творить дела любви и порядочности, он нуждается в духовной поддержке. Сам из себя, как существо ограниченное, он получить ее не может. Отсюда - и постепенная деградация нравов у таких «автономных» людей. На деле их состояние - исключительно проблемное. Достаточно в чем-нибудь покритиковать их, пусть и предельно доброжелательно, - и вы тотчас увидите, как слетят с них все миловидные маски, и они покажут свое истинное лицо. Как писал тот же святитель Игнатий Брянчанинов: «Делатель правды человеческой (то есть формально нравственных поступков - ред.) исполнен самомнения, высокоумия, самообольщения... ненавистью и мщением платит тем, которые осмелились бы отворить уста для самого основательного и благонамеренного противоречия его правде; признает себя достойным и предостойным наград земных и небесных» (Собрание сочинений свт. Игнатия, т. V, с.47).

Т.И. Семенюк

Изменение значений слов «духовность» и «нравственность»

Муниципальная бюджетная общеобразовательная школа-интернат,

учитель информатики п.Эвенск

«Ежели при воспитании юноши требуется, чтобы он знал, из чего сделано платье, которое он носит; сыр, который употребляет в пищу; то как же не должно знать, откуда происходит слово, которое он говорит?»

А.С. Шишков

Духовно-нравственное развитие граждан России представляет собой социальный заказ для общего образования. Мне, простому учителю, как непосредственному исполнителю данного заказа, важно понимать точный смысл понятий «духовно-нравственное воспитание».

Проследим изменение слов «духовность» и «нравственность» по толковым словарям и энциклопедиям.

Первым толковым словарем в нашей стране был словарь Российской Академии (1783-1793). В нём указано: «Духовный» - от «дух», «нравственный» - от «нрав».

ДУХ - 1) Существо безтелесное, имеющее разум и волю; 2) Третье лицо святой Троицы; 3) Придается каждому из ангелов; 5) Благодать, дар; сила сверхестественная, свыше на кого ниспосланная; 6) противополагается плоти…

ДУХОВНЫЙ - 1) безтелесный, безплотный; 2) исполненный благодати; 3) касающийся до спасения души; 4) противополагается слову Светский…

НРАВ - 1) наклонность к чему-нибудь доброму или порочному; 2) обычай, введенный употреблением в каком-либо народе.

НРАВСТВЕННОСТЬ - сообразность свободных деяний с законом.

Таким образом, в конце XVIII века под духовно-нравственным воспита-нием понималось воспитание свободной воли таким образом, чтобы она была сообразна с законом для спасения души с помощью благодати Господней.

«Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля (1863-1866) считается настоящей энциклопедией русского склада ума и характера. Как же описывается значение выбранных нами слов в этом словаре?

ДУХ - бестелесное существо…; бесплотный житель духовного мира. Относя слово это к человеку, иные разумеют душу его, иные же видят в духе высшую искру Божества, ум и волю, стремленье к небесному… Святой Дух, третье Лицо Св. Троицы. Дух Божий, благодать, вдохновенье, откровенье.

ДУХОВНЫЙ - бесплотный, из одного духа и души состоящий; все относящееся к Богу, церкви, вере; все относимое к душе человека, все умственные и нравственные силы его, ум и воля.

ДУХОВНОСТЬ - состояние духовного.

НРАВ - одно из двух основных свойств духа человека: Ум и нрав слитно образуют Дух (душу, в высшем знач.) || Общее выраженье свойств человека, постоянных стремлений воли его; характер || То же свойство целого народа, племени, зависящее условно принятых житейских правил, обычая…

НРАВСТВЕННЫЙ - противоположный телесному, плотскому: духовный, душевный. || Относящийся к одной половине духовного быта, противоположный умственному, но составляющий общее с ним духовное начало: к умственному относится истина и ложь; к нравственному добро и зло.

В XIX веке понятие «духовно-нравственное воспитание» усложняется, появляется неоднозначность.

До революции 1917 года в школах учили Закону Божию, причем только священники или, реже, миряне, окончившие курсы в духовных семинариях.

Обратимся к «Закону Божию» протоиерея Серафима Слободского , в котором приводится Беседа о человеке по статье архимандрита Аверкия (Таушева) «Душевность и духовность».

В Библии есть слова Дух и дух. Чем они отличаются?

Дух с большой буквы - это Святой Дух - третье лицо Святой Троицы. А дух с маленькой буквы относится к Его творениям: ангелам или людям.

Что же общее в этих словах: Дух Божий и дух человеческий?

Свойства. Духовность - это причастность человека Духу Святому, мера приближения человека к Богу. Чтобы подробнее рассмотреть свойства духа нужно узнать из чего состоит человек?

Тела, души и духа.

Рассмотрим сначала свойства тела: из чего оно было создано, какие имеет потребности и как общается с внешним миром?

Дал Бог имя первому человеку Адам, что значит «взятый из земли». Все потребности тела сводятся к удовлетворению двух инстинктов: инстинкта самосохранения и инстинкта продолжения рода. С внешним миром тело общается посредством пяти органов чувств: зрения, слуха, обоняния, вкуса и осязанием.

Рассмотрим теперь свойства души: как создана, из каких частей (движений) состоит и какое имеет основное свойство?

Господь Бог «вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою». Душа без-смертная. Состоит из желаний, чувств и мыслей.

В каких видах проявляется дух в человеке?

Страх Божий - благоговейный трепет перед величием Божиим. Совесть - наш внутренний судья - блюститель закона Божия. Недаром наш народ называет совесть «голосом» Божиим. Жажда Бога. Нашему духу от природы свойственно искать Бога, стремиться к соединению с Богом.

Как связаны три части человека между собой?

Человек представляет собой полное единство духа, души и тела - одно гармоническое целое, именно, дух человека устремлен к Богу, душа соединена или свободно подчинена духу, а тело - душе.

Что дает нам дух при такой иерархии?

Покой, радость и блаженство.

А когда не бывает покоя, радости и блаженства?

Нарушение гармонии между духом, душой и телом - последствия греха. Грех отрывает душу от духа, душа руководится потребностями тела, а тело, созданное из «хаоса», управляется «хаосом».

Дети и сегодня с интересом поддерживают такую же беседу.

Вернемся к словарям.

Популярным словарем начала XX века был «Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона» (1907-1909) , который не уступал немецкому «Брокгаузу», французскому «Ларуссу» или английской «Британнике».

ДУХ - начало в человеке, противоположное телу, обозначает субстрат высших способностей человека как существа, одаренного разумом и волей... [и далее о различных философских школах].

Понятий «духовность», «духовный», «нрав» нет. Есть статья о духовно-учебных заведениях в России, готовящих православное духовенство.

НРАВСТВЕННОСТЬ - то же, что и этика.

ЭТИКА - учение об основных принципах нравственности и о нормах человеческой деятельности с точки зрения понятий о добре и зле. Различают…[и далее о различных подходах].

Составить из данных определений функциональное понятие «духовно-нравственное воспитание» можно уже на любой вкус.

Толковый словарь русского языка под редакцией Д. Н. Ушакова вышел в 1934-1940 гг . В составлении словаря принимали участие ведущие лингвисты.

ДУХ - 1. Психические способности, ум. 2. Бодрость, моральная сила, готовность к действию. 3. В религиозных, мифологических и теософских представлениях - бесплотное сверхъестественное существо. 4. В идеалисти-ческой философии — основная сущность, нематериальное начало явлений…

ДУХОВНОСТЬ - отрешенность от низменных, грубо чувственных интересов, стремление к внутреннему совершенствованию…

НРАВСТВЕННОСТЬ - 1. Совокупность норм, определяющих поведение человека. В основе коммунистической нравственности лежит борьба за укрепление и завершение коммунизма . 2. Самое поведение человека.

«Духовно-нравственное воспитание» в середине XX века можно было определить как воспитание в поведении человека стремления к внутреннему совершенствованию, высоте психических способностей, ума (но без Творца).

Большая Советская Энциклопедия (БСЭ) - грандиозный труд советской эпохи. Все решения, связанные с работой над БСЭ, принимались на высшем партийном уровне. Определения взяты из третьего издания БСЭ (1969-1978).

ДУХ - философское понятие, означающее невещественное начало, в отличие от материального. Дух истолковывается как субстанция (пантеизм). В рационализме определяющая сторона духа - мышление, сознание, в иррациона-лизме - воля, чувство, воображение, интуиция. Духовность не определена.

ДУХОВНЫЕ УЧЕБНЫЕ ЗАВЕДЕНИЯ готовят служителей религиозных культов и дают теологическое образование. И подробнее…

НРАВСТВЕННОСТЬ - то же что мораль.

МОРАЛЬ - нравственность, один из основных способов нормативной регуляции действий человека в обществе…[далее - обширная лекция].

Четко разграничены понятия духовности и нравственности. Духовность отделена от школы. Нравственность подчинена коммунистической идеологии.

Википедия - свободная общедоступная универсальная Интернет-энциклопедия. Создавать и редактировать её статьи может любой пользователь Интернет. Вносимые изменения незамедлительно становятся видными всем по-сетителям сайта. Сайт Википедии посещают 400 миллионов человек в месяц.

ДУХ - (Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками) - в религиозном мировоззрении изначальная движущая сила, присущая всему живому, а в некоторых культурах и неживому. Полагается, что духом обладает каждый индивид, любая человеческая общность или процесс, проходящий в ней; - философское понятие, часто отождествляемое с Неве-щественным началом; - ангел, демон; - посмертное фантомное отображение; - настроение и состояние человека или коллектива…

ДУХОВНОСТЬ - (Текущая версия страницы может значительно отли-чаться от версии 12 декабря 2011) - совокупность проявлений духа в мире и человеке; совокупность качеств личности, обозначающее наличие высоконрав-ственных Божественных принципов в человеке; объединяющие начала об-щества, выражаемые в виде моральных ценностей и традиций, сконцентриро-ванные, как правило, в религиозных учениях и практиках, а также в художе-ственных образах искусства; проекция духовности в сознании называется совестью; укрепление духовности осуществляется в процессе проповеди (увещания), просвещения, идейно-воспитательной или патриотической работы.

НРАВСТВЕННОСТЬ - чаще всего употребляется как синоним морали, иногда - этики. В более узком значении - внутренняя установка индивида действовать согласно своей совести и свободной воле.

Понятий «духовный» и «нравственный» на данный момент в Википедии нет. Любой пользователь может написать что угодно, и достаточно длительное время этими определениями смогут пользоваться миллионы людей.

По запросу «определение понятия "духовно-нравственное воспитание"» поисковой системой Яндекс на 13 января 2011 года найдено 333 тыс. ответов.

Архиепископ Аверкий (Таушев): «Духовная жизнь состоит в удовлетво-рении потребностей духа, а потребности духа состоят в стремлении человека к Богу, искании живого союза, общения с Богом и желании жить по воле Божией. Так ли у нас, в наше время понимают духовную жизнь?

…В современных понятиях очень многое извращено и искажено до неузнаваемости. Так обстоит дело и с вопросом о духовной жизни. Явления телесной, душевной и духовной жизни весьма часто современным человеком не различаются. К области духовной жизни относят не только науку, всевоз-можные открытия и изобретения, но даже кино, театр, балет и чуть ли не цирк».

Опрос учителей показал, что все понимают, что такое «духовно-нравственное воспитание», но дать определение терминам «духовность» и «нравственность» навскидку затрудняются. Многие перечисляют базовые ценности нашего общества. Духовность, как правило, связывается с церковью.

Опрос школьников показал, что у детей духовность ассоциируется с высшими свойствами души, состоянием духа: покоем, гармонией, радостью, ощущением Бога, легкостью, защищенностью, совестью. В целом, понятия детей близки к описаниям, данным в Законе Божием. Больше половины опрошенных связывают нравственность со словом «нравится».

В заключении можно сделать ряд общих выводов:

1. Определения исследуемых понятий в словарях и энциклопедиях разных лет соответствуют духу своего времени.

2. Наиболее однозначно, корректно и точно даны определения слов «духовность» и «нравственность» в словаре Российской Академии, и связаны эти определения с Божественными истинами православной церкви. Слово «духовность» родилось в лоне православной церкви.

3. Появление неоднозначности определений исследуемых понятий связано с влиянием западных учений. Чем больше русский народ отходил от Бога, тем более наукообразными и сложными становились определения.

4. Прп.Амвросий Оптинский: «Где просто, там ангелов со сто; а где мудрено, там ни одного». Кто ясно мыслит, тот ясно излагает свои мысли. Существует опасность подмены понятия «духовность» на «душевность» (стремления к истине - на стремление к добру). Каким бы добрым ни был слепой, он не сможет привести к свету истины хромого.

5. В Концепции духовно-нравственного воспитания российских школьников сказано: «Нравственность имеет своим источником духовность». Именно православие дает наиболее целостный и всеохватный образ человека, позволяющий вывести адекватное определение понятия «духовность».

6. А.С. Шишков писал: «Народ российский всегда крепок был языком и верою: язык делал его единомысленным, вера - единосущным». Для укрепле-ния страны у православной веры и истоков русского языка есть все средства.

7. Закон Божий: «Мы получили от Бога особые средства, для того, чтобы различать добрые дела и худые (злые) дела. Средства эти: закон Божий внутренний, или совесть, и закон Божий внешний, или заповеди Божии». Духовно-нравственное просвещение православной веры является основой духовно-нравственного возрождения нашей страны.

Библиография

1. Большая советская энциклопедия: В 30 т. - М.: "Советская энциклопедия", 1969-1978.

2. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. - Спб., 1863-1866.

3. "Закон Божий" для семьи и школы. Протоиерей Серафим Слободской. Изд-во "Паломник" Санкт-Петербург - Москва. 2003. Copyright, 1967.

4. Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. - Петербург: Издательское общество "Ф.А. Брокгауз - И.А. Ефрон", 1907-1909

5. Словарь Академии Российской. - СПб. - При императорской Академии наук, 1789

6. Толковый словарь русского языка: В 4 т./ Под ред. Д.Н. Ушакова. — М.: Гос. ин-т "Сов. энцикл."; ОГИЗ; Гос. изд-во иностр. и нац. слов., 1935-1940.

http://ru.wikipedia.org - Википедия - свободная энциклопедия.

http://slovari.yandex.ru - Словари.