Поэзия конца XX века - вызов прошлым традициям; это литература модернизма и экзистенциализма. Свой замечательный вклад внес в мир философской поэзии человек железной воли и выдержки - Иосиф Бродский.

Путь этого писателя был непрост. Его судили за иждивенчество в 1964 г. Затем навсегда изгнали из страны в 1972, даже не позволив ему приехать на похороны родителей. Но все-таки, несмотря на испытания, он прожил великую и достойную жизнь.

Где похоронен Бродский? На большом острове-кладбище в Венеции. Ранее там был монастырь архангела Михаила, но с начала XIX столетия начали хоронить известных деятелей культуры.

Творческий путь

Поэт, эссеист и переводчик Иосиф Бродский получил признание в Америке. Там он преподавал, публиковался. Как и многие диссиденты того времени, из СССР он эмигрировал. Советская власть предложила поэту или психиатрическую лечебницу, или добровольную ссылку.

Иосиф Александрович начал писать с 18 лет. Так как его семье пришлось тяжело в послевоенное время, он был вынужден искать свой путь самостоятельно, не имея ни образования в области литературы, ни наставника. Единственным человеком, который поддержал молодого философа-поэта, была Анна Ахматова. Она признала в молодом человеке при первой встрече очевидный талант.

Творчество Бродского сосредоточено вокруг идеи пересечения границ. И очень часто он избирал темой стихотворений тонкую грань между жизнью и смертью. Его лирика глубокомысленна.

Поэт писал сонеты и эклоги, искал собственный художественный стиль изложения. В основном, он создавал модернистскую философскую литературу. Много переводил англоязычных стихотворений на русский, по возможности, сохраняя размер. А также писал эссе, но уже на английском языке, так как жил и преподавал в то время в Америке.

В 1987 году И. Бродский стал Нобелевским лауреатом. Однако на Родине до эпохи перестройки его так и не признали. Только в 90-х годах его труды начали публиковаться на территории бывшего СССР.

Иосиф Бродский: лучшие стихи

Знаменитый поэт не зря был удостоен премии. Его литература альтруистична, хотя часто в ней наблюдается критичность, печаль, мысли о любви и смерти. Во многих стихотворениях присутствует призыв осознать свою свободу, человеческое достоинство. Например, в стихотворении: "Осенний крик ястреба" поэт повествует об одинокой птице как символе свободы и величия души.

Бродский видоизменил тонику "стандартного" русского стихотворения. Свой художественный мир он создает при помощи довольно сложного синтаксиса, вечно ищет новые образы, старается никому не подражать. Однажды выступление в Петербурге на турнире поэтов окончилось почти скандалом, так как литературное общество не приняло его стихотворение "Еврейское кладбище". На то время такой способ самовыражения считался неуместным.

Его творениям свойственна необычная ритмика, красочные эмоциональные оттенки. Самое известное стихотворение "На смерть Жукова" отображает его философский склад ума, критичность мышления и неприятие войны, убийств.

Много ли создал за жизнь Иосиф Бродский? Стихи - лучшее, что он мог оставить после себя. Это многочисленные, уникальные по смыслу и форме произведения. Он любил и модернизм, и классику, и авангард. Никогда не ограничивал себя рамками стиля. Часто именно звучание слога имеет большее значение в его произведениях, чем смысл.

Как умер поэт?

Бродский скончался в собственной квартире в Нью-Йорке ночью с 27 на 28 января 1996 г. Он готовился ехать в Саут-Хэдли, где начинался новый семестр у студентов.

Мы уже говорили, где похоронен Бродский. Но сначала его похоронили в Нью-Йорке, неподалеку от Бродвея. Незадолго до смерти поэт сам купил себе место на кладбище. А 21 июня 1997 года останки перезахоронили на отдельном острове-кладбище Сан-Микеле, в получасе езды на катере от Венеции. В связи с тем, что поэт не был крещен в православной церкви, похоронить тело на русской части кладбища, рядом с могилой И. Стравинского, оказалось невозможным.

Пророчества Бродского о своей смерти

Он предчувствовал свою смерть. Длинная жизнь на бренной земле казалась ему неуместной. Когда поэту исполнилось 40 лет, он написал такие строки:

«Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.

Только с горем я чувствую солидарность.

Но пока мне рот не забили глиной,

из него раздаваться будет лишь благодарность».

Поэзия была самой сильной страстью И. Бродского. Он читал свои произведения с огромным пылом. Писал много, и темы его творчества были многообразны и оригинальны.

Но кроме поэзии он любил и сигареты. Курил невероятно много — по 3 пачки в день. И вдобавок пил слишком много кофе. И зная, что сердечникам курить нельзя, все равно не расставался со своей плохой привычкой, говоря при этом: "Человек взял в руки сигарету и стал поэтом". На многих фотографиях он запечатлен с сигаретой в руках.

Он понимал прекрасно, что до XXI века ему не дожить. Первый инфаркт поэт и эссеист перенес еще после суда, в 1964 году. Когда медики сообщили ему о серьезных проблемах с сердцем, жизнь поэта наполнилась постоянным страхом. А стихи стали более серьезными, драматичными.

Последний приют поэта

Могилу И. Бродского в Венеции постоянно посещают ценители его творчества. Поэта уже нет среди нас более двадцати лет, но он жив в сердцах его друзей и детей. И, конечно, всех тех, кто перечитывает его подчас добрые, а подчас скорбные философские строки о жизни, любви и полете души. Русский народ не забыл его наследия. Хоть при жизни и не ценил.

Те люди, которые хотели бы побывать на могиле поэта и почтить его память, могут свободно посетить кладбище Сан-Микеле. Нетрудно запомнить, где похоронен И. Бродский. Рядом со своим любимым городом - Венецией.

Вывод

Не каждого рифмоплета можно назвать поэтом, а тем более поэтом-творцом. Но во всех строфах Иосифа Александровича Бродского просвечивается душевность, стойкость и полет мысли настоящего человека искусства. Возможно, именно благодаря всем трудностям и препонам, выпавшим на его долю, он и стал таким уникальным, сильным, достойным подражания поэтом и эссеистом.

А чтобы почтить память великого творца, можно отправиться туда, где похоронен Бродский, - на кладбище Сан-Микеле, в его протестантскую часть.

Иосиф Бродский - Нобелевский лауреат, сам себя называвший «евреем, русским поэтом и американским эссеистом» - личность, известная всему миру. А потому количество желающих посетить его могилу год от года только увеличивается.

Большинству людей известно, что Бродский - русский поэт, в начале 70-х эмигрировавший в Америку. И что в США он прожил всю оставшуюся жизнь, так и не приняв предложения от правительства «новой» страны вернуться на родину. Но не все знают, что последний приют поэт обрел вдалеке и от России, и от Америки - его прах спустя год после смерти навечно упокоился на венецианском острове-кладбище Сан-Микеле. А потому и могилу Бродского нужно искать рядом с одной из венецианских лагун.

Смерть Бродского

Иосиф Бродский скончался январской ночью 1996 года в своей нью-йоркской квартире. По официальной версии - от инфаркта, пятого по счету: сыграла свою роль неуемная тяга поэта к сигаретам и крепкому кофе. Врачи не раз предупреждали Бродского об опасности, которую влечет подобная страсть. Возможно, по этой причине незадолго до смерти - во всяком случае так утверждает А. Бельман - пятидесятипятилетний Бродский приобрел себе кусок земли в небольшой часовне местного кладбища. Изначально оно и стало тем местом, где похоронили Бродского.

Временное пристанище поэта

После смерти тело поэта поместили в гроб, обитый цинком. Всем было ясно, что часовенка на берегу Гудзона станет лишь временным пристанищем почившего. Мария Соццани-Бродская - молодая вдова поэта, на которой он женился за пять лет до смерти - оставила вопрос о настоящем захоронении известного всему миру мужа открытым.

Решение о перезахоронении

Еще в молодости у Иосифа Бродского (где похоронен поэт, для многих остается загадкой) появилось стихотворение о том, что после смерти он упокоится на Васильевском острове. Впоследствии жизнь будущего нобелевского лауреата круто изменилась: после долгих гонений за непреклонность и идейные убеждения его вынудили покинуть Советский Союз. Родину он больше не посещал, хотя и получал заманчивые предложения вернуться после произошедших в ней перемен. Например, от А. Собчака, звавшего его навсегда поселиться в Петербурге. А потому и предложение Г. Старовойтовой, депутата Госдумы, предлагавшей похоронить поэта на Васильевском острове в Петербурге, было отвергнуто. Это стало бы принятием решения о возвращении на родину за самого Бродского - такова была точка зрения его близких. Отвергли и Саут-Хедли - здесь Бродский преподавал в университете.

Наиболее приемлемым для вдовы оказался вариант с переносом захоронения в Венецию: для поэта это было второе любимое место после Петербурга, которое часто называют «нигде» (это слово ассоциируется с одним из известных стихотворений Бродского «ниоткуда с любовью…»). К тому же Италию можно назвать исторической родиной Марии Соццани - представительницы итальянской аристократии, но русской по матери. Таким образом, именно Венеция стала тем местом, где похоронен Иосиф Бродский.

Перезахоронение через полтора года

Сан-Микеле - это остров-кладбище или город мертвых, где обрели покой представители разных конфессий. Одни оказались здесь случайно, другие намеренно выбрали Сан-Микеле в качестве последнего пристанища. Есть на острове, обнесенном высокой каменной стеной, и могилы выходцев из России.

Изначально Иосифа Бродского предполагалось похоронить рядом с Дягилевым и Стравинским на православной половине погоста. Однако все оказалось не так просто: И. Бродский, еврей по национальности, был человеком без вероисповедания. А посему православная церковь, а вслед за ней и католическая отказались предоставить праху поэта последний приют на своей территории. В итоге именно кусок земли на участке для протестантов рядом с кирпичной стеной стал местом - рядом, с могилой, кстати, похоронен Э. Паунд, которого очень не любил Бродский - где похоронен всемирно известный поэт и эссеист.

Перенос тела в Венецию состоялся в июне 1997 года. Изначально на могиле установили обычный крест из дерева с именем усопшего. На перекладине креста, по свидетельству очевидцев, можно было увидеть камни - именно их вместо быстро увядающих цветов принято приносить на могилу еврея. И лишь спустя несколько лет могилу украсил памятник, изготовленный по проекту В. Радунского - художника, также в свое время эмигрировавшего из СССР и некогда иллюстрировавшего одно из произведений Бродского.

Где похоронен поэт и почему именно здесь - теперь понятно. Как же узнать могилу великого соотечественника в городе мертвых?

Все ли равно, где «бесчувственному телу… истлевать»?

На лицевой части небольшой каменной плиты серого цвета выбиты надписи на русском и английском языках с указанием имени, фамилии и даты жизни. На оборотной - известная эпитафия из Проперция «Со смертью не все кончается». Сигареты, цветы, карандаши от поклонников... Так выглядит сегодня могила человека с мировым именем.

В своих стихотворениях поэт не раз возвращался к теме смерти. Остается лишь надеяться, что место (его все же выбрали за Бродского), где похоронен поэт, действительно принесло упокоение его душе. Иначе истории с открывшимся в самолете, а затем и вовсе переломившимся пополам гробом - это случилось во время переноса праха поэта - вовсе не кажутся случайностью. Как и проблемы, возникшие с выбором могилы уже на самом острове: сначала отказы православной и католической церквей, затем кости похороненных, на которые то и дело натыкались могильщики. В результате неброский камень на холмике, расположенной у самой стены лагуны.

«Какую биографию, однако, делают нашему рыжему!» - невесело пошутила Анна Ахматова в разгар судебного процесса над Иосифом Бродским. Кроме громкого суда противоречивая судьба уготовила поэту ссылку на Север и Нобелевскую премию , неполные восемь классов образования и карьеру университетского профессора, 24 года вне родной языковой среды и открытие новых возможностей русского языка.

Ленинградская юность

Иосиф Бродский родился в Ленинграде в 1940 году. Спустя 42 года в интервью голландскому журналисту он так вспоминал о родном городе: «Ленинград формирует твою жизнь, твое сознание в той степени, в какой визуальные аспекты жизни могут иметь на нас влияние Это огромный культурный конгломерат, но без безвкусицы, без мешанины. Удивительное чувство пропорции, классические фасады дышат покоем. И все это влияет на тебя, заставляет и тебя стремиться к порядку в жизни, хотя ты и сознаешь, что обречен. Такое благородное отношение к хаосу, выливающееся либо в стоицизм, либо в снобизм» .

В первый год войны после блокадной зимы 1941–1942 годов мать Иосифа Мария Вольперт вывезла его в эвакуацию в Череповец, где они жили до 1944 года. Вольперт служила переводчиком в лагере для военнопленных, а отец Бродского, морской офицер и фотокорреспондент Александр Бродский, участвовал в обороне Малой земли и прорыве блокады Ленинграда. К семье он вернулся лишь в 1948 году и продолжил службу начальником фотолаборатории Центрального Военно-морского музея . Иосиф Бродский всю жизнь вспоминал прогулки по музею в детстве: «Вообще у меня по отношению к морскому флоту довольно замечательные чувства. Уж не знаю, откуда они взялись, но тут и детство, и отец, и родной город… Как вспомню Военно-морской музей, Андреевский флаг - голубой крест на белом полотнище… Лучшего флага на свете вообще нет!»

Иосиф часто менял школы; не увенчалась успехом и его попытка поступить после седьмого класса в морское училище. В 1955 году он ушел из восьмого класса и устроился на завод «Арсенал» фрезеровщиком. Затем работал помощником прозектора в морге, кочегаром, фотографом. Наконец, он присоединился к группе геологов и несколько лет участвовал в экспедициях, в ходе одной из которых открыл небольшое месторождение урана на Дальнем Востоке. В это же время будущий поэт активно занимался самообразованием, увлекся литературой. Сильнейшее впечатление на него произвели стихи Евгения Баратынского и Бориса Слуцкого.

Иосиф Бродский. Фотография: yeltsin.ru

Иосиф Бродский с котом. Фотография: interesno.cc

Иосиф Бродский. Фотография: dayonline.ru

В Ленинграде о Бродском заговорили в начале 1960-х годов, когда он выступил на поэтическом турнире в ДК имени Горького. Поэт Николай Рубцов рассказывал об этом выступлении в письме:

«Конечно же, были поэты и с декадентским душком. Например, Бродский. Взявшись за ножку микрофона обеими руками и поднеся его вплотную к самому рту, он громко и картаво, покачивая головой в такт ритму стихов, читал:
У каждого свой хрлам!
У каждого свой грлоб!
Шуму было! Одни кричат:
- При чем тут поэзия?!
- Долой его!
Другие вопят:
- Бродский, еще!»

Тогда же Бродский начал общаться с поэтом Евгением Рейном. В 1961 году Рейн представил Иосифа Анне Ахматовой. Хотя в стихах Бродского обычно замечают влияние Марины Цветаевой , с творчеством которой он впервые познакомился в начале 1960-х, именно Ахматова стала его очным критиком и учителем. Поэт Лев Лосев писал: «Фраза Ахматовой «Вы сами не понимаете, что вы написали!» после чтения «Большой элегии Джону Донну» вошла в персональный миф Бродского как момент инициации» .

Суд и мировая слава

В 1963 году после выступления на пленуме ЦК КПСС первого секретаря ЦК Никиты Хрущева среди молодежи начали искоренять «лежебок, нравственных калек и нытиков» , пишущих на «птичьем жаргоне бездельников и недоучек» . Мишенью стал и Иосиф Бродский, которого к этому времени дважды задерживали правоохранительные органы: в первый раз за публикацию в рукописном журнале «Синтаксис», во второй - по доносу знакомого. Сам он не любил вспоминать о тех событиях, потому что считал: биография поэта - лишь «в его гласных и шипящих, в его метрах, рифмах и метафорах» .

Иосиф Бродский. Фотография: bessmertnybarak.ru

Иосиф Бродский на вручении Нобелевской премии. Фотография: russalon.su

Иосиф Бродский со своим котом. Фотография: binokl.cc

В газете «Вечерний Ленинград» от 29 ноября 1963 года появилась статья «Окололитературный трутень», авторы которой клеймили Бродского, цитируя не его стихи и жонглируя выдуманными фактами о нем. 13 февраля 1964 года Бродского снова арестовали. Его обвинили в тунеядстве, хотя к этому времени его стихи регулярно печатались в детских журналах, издательства заказывали ему переводы. О подробностях процесса весь мир узнал благодаря московской журналистке Фриде Вигдоровой, которая присутствовала в зале суда. Записи Вигдоровой были переправлены на Запад и попали в прессу.

Судья: Чем вы занимаетесь?
Бродский: Пишу стихи. Перевожу. Я полагаю…
Судья: Никаких «я полагаю». Стойте как следует! Не прислоняйтесь к стенам! <...> У вас есть постоянная работа?
Бродский: Я думал, что это постоянная работа.
Судья: Отвечайте точно!
Бродский: Я писал стихи! Я думал, что они будут напечатаны. Я полагаю…
Судья: Нас не интересует «я полагаю». Отвечайте, почему вы не работали?
Бродский: Я работал. Я писал стихи.
Судья: Нас это не интересует...

Свидетелями защиты выступили поэт Наталья Грудинина и видные ленинградские профессора-филологи и переводчики Ефим Эткинд и Владимир Адмони. Они пытались убедить суд, что литературный труд нельзя приравнять к тунеядству, а опубликованные Бродским переводы выполнены на высоком профессиональном уровне. Свидетели обвинения не были знакомы с Бродским и его творчеством: среди них оказались завхоз, военный, рабочий-трубоукладчик, пенсионер и преподавательница марксизма-ленинизма. Представитель Союза писателей также выступил на стороне обвинения. Приговор был вынесен суровый: высылка из Ленинграда на пять лет с обязательным привлечением к труду.

Бродский поселился в деревне Норенской Архангельской области. Работал в совхозе, а в свободное время много читал, увлекся английской поэзией и стал учить английский язык. О досрочном возвращении поэта из ссылки хлопотали Фрида Вигдорова и писательница Лидия Чуковская. Письмо в его защиту подписали Дмитрий Шостакович , Самуил Маршак , Корней Чуковский, Константин Паустовский , Александр Твардовский, Юрий Герман и многие другие. За Бродского вступился и «друг Советского Союза» французский философ Жан-Поль Сартр. В сентябре 1965 года Иосиф Бродский был официально освобожден.

Русский поэт и американский гражданин

В том же году в США вышел первый сборник стихов Бродского, подготовленный без ведома автора на основе переправленных на Запад материалов самиздата. Следующая книга, «Остановка в пустыне», вышла в Нью-Йорке в 1970 году - она считается первым авторизованным изданием Бродского. После ссылки поэта зачислили в некую «профессиональную группу» при Союзе писателей, что позволило избежать дальнейших подозрений в тунеядстве. Но на родине печатали только его детские стихи, иногда давали заказы на переводы поэзии или литературную обработку дубляжа к фильмам. При этом круг иностранных славистов, журналистов и издателей, с которыми Бродский общался лично и по переписке, становился все шире. В мае 1972 года его вызвали в ОВИР и предложили покинуть страну, чтобы избежать новых преследований. Обычно оформление документов на выезд из Советского Союза занимало от полугода до года, но визу для Бродского оформили за 12 дней. 4 июня 1972 года Иосиф Бродский вылетел в Вену. В Ленинграде остались его родители, друзья, бывшая возлюбленная Марианна Басманова, которой посвящена практически вся любовная лирика Бродского, и их сын.«русского поэта, англоязычного эссеиста и, конечно, американского гражданина» . Образцом его зрелого русскоязычного творчества стали стихотворения, вошедшие в сборники «Часть речи» (1977) и «Урания» (1987). В беседе с исследователем творчества Бродского Валентиной Полухиной поэтесса Белла Ахмадулина так объясняла феномен русскоговорящего автора в эмиграции.

В 1987 году Иосифу Бродскому была присуждена Нобелевская премия по литературе с формулировкой «За всеобъемлющую литературную деятельность, отличающуюся ясностью мысли и поэтической интенсивностью». В 1991 году Бродский занял пост поэта-лауреата США - консультанта Библиотеки Конгресса и запустил программу «Американская поэзия и грамотность» по распространению среди населения дешевых томиков стихов. В 1990 году поэт женился на итальянке с русскими корнями Марии Соццани, но их счастливому союзу было отпущено всего пять с половиной лет.

В январе 1996 года Иосифа Бродского не стало. Его похоронили в одном из любимых городов - Венеции, на старинном кладбище на острове Сан-Микеле.

Много слухов ходит вокруг смерти, а особенно похорон поэта. Несколько проясняет ситуацию его близкий друг и по совместительству секретарь И. Кутик:

«За две недели до смерти он купил себе место на кладбище. Смерти он боялся жутко, не хотел быть ни зарытым, ни сожженным, его устроило бы, если бы он оказался куда-нибудь замурованным. Так оно поначалу и получилось. Он купил место в маленькой часовенке на ужасном нью-йоркском кладбище, находящемся на границе с плохим Бродвеем. Это была его воля. После этого он оставил подробное завещание по русским и американским делам, составил список людей, которым были отправлены письма. В них Бродский просил получателя дать подписку в том, что до 2020 года он не будет рассказывать о Бродском как о человеке, не будет обсуждать в прессе его частную жизнь. О Бродском как о поэте пусть говорят сколько угодно. В России об этом факте почти никому не известно, поэтому многие из получивших то письмо и не держат данного слова.

А потом было перезахоронение в Венеции. Это вообще гоголевская история, о которой в России тоже почти никто не знает. Бродский не был ни иудеем, ни христианином по той причине, что человеку, может быть, воздается не по вере его, а по его деяниям, хотя его вдова Мария Содзани (они женились в сентябре 1990 года, а через три года у Бродского родилась дочь) хоронила его по католическому обряду. У Иосифа было для себя два определения: русский поэт и американский эссеист. И все.

Итак, о перезахоронении. Мистика началась уже в самолете: гроб в полете открылся. Надо сказать, что в Америке гробы не забивают гвоздями, их закрывают на шурупы и болты, они не открываются даже от перепадов высоты и давления. Иногда и при авиакатастрофах не открываются, а тут — ни с того ни с сего. В Венеции стали грузить гроб на катафалк, он переломился пополам. Пришлось тело перекладывать в другую домовину. Напомню, что это было год спустя после кончины. Дальше на гондолах его доставили на Остров Мертвых. Первоначальный план предполагал его погребение на русской половине кладбища, между могилами Стравинского и Дягилева. Оказалось, что это невозможно, поскольку необходимо разрешение Русской православной церкви в Венеции, а она его не дает, потому что православным он не был. Гроб в итоге стоит, стоят люди, ждут. Начались метания, шатания, разброд; часа два шли переговоры. В результате принимается решение похоронить его на евангелистской стороне. Но там нет свободных мест, в то время как на русской — сколько душе угодно. Тем не менее место нашли — в ногах у Эзры Паунда. (Замечу, что Паунда как человека и антисемита Бродский не выносил, но как поэта ценил очень высоко. Середина на половину какая-то получается. Короче, не самое лучшее место упокоения для гения.) Начали копать — прут черепа да кости, хоронить невозможно. В конце концов бедного Иосифа Александровича в новом гробу отнесли к стене, за которой воют электропилы и прочая техника, положив ему бутылку его любимого виски и пачку любимых сигарет, захоронили практически на поверхности, едва присыпав землей. Потом в головах поставили крест. Ну что ж, думаю, он вынесет и этот крест».

И еще одно обстоятельство, о котором писали только в Италии. Президент России Ельцин отправил на похороны Бродского шесть кубометров желтых роз. Михаил Барышников со товарищи перенес все эти розы на могилу Эзры Паунда. Ни одного цветка от российской власти на могиле русского поэта не осталось и нет до сих пор. Что, собственно, отвечает его воле.

Иосиф Бродский

Воспоминания

Белое небо
крутится надо мною.
Земля серая
тарахтит у меня под ногами.
Слева деревья. Справа
озеро очередное
с каменными берегами,
с деревянными берегами.

Я вытаскиваю, выдергиваю
ноги из болота,
и солнышко освещает меня
маленькими лучами.
Полевой сезон
пятьдесят восьмого года.
Я к Белому морю
медленно пробираюсь.

Реки текут на север.
Ребята бредут -- по пояс -- по рекам.
Белая ночь над нами
легонько брезжит.
Я ищу. Я делаю из себя
человека.
И вот мы находим,
выходим на побережье.

Голубоватый ветер
до нас уже долетает.
Земля переходит в воду
с коротким плеском.
Я поднимаю руки
и голову поднимаю,
и море ко мне приходит
цветом своим белесым.

Кого мы помним,
кого мы сейчас забываем,
чего мы стоим,
чего мы еще не стоим;

вот мы стоим у моря,
и облака проплывают,
и наши следы
затягиваются водою.

Памятник Пушкину

...И Пушкин падает в голубо-
ватый колючий снег
Э. Багрицкий.

И тишина.
И более ни слова.
И эхо.
Да еще усталость.
...Свои стихи
доканчивая кровью,
они на землю глухо опускались.
Потом глядели медленно
и нежно.
Им было дико, холодно
и странно.
Над ними наклонялись безнадежно
седые доктора и секунданты.
Над ними звезды, вздрагивая,
пели,
над ними останавливались
ветры...

Пустой бульвар.
И пение метели.
Пустой бульвар.
И памятник поэту.
Пустой бульвар.
И пение метели.
И голова
опущена устало.

В такую ночь
ворочаться в постели
приятней,
чем стоять
на пьедесталах.

мсточник -http://www.newrzhev.ru/articles.php?id=199

Живя в СССР Бродский мечтал о Венециии.
Когда покинул страну, в течение семнадцати лет приезжал в Венецию. Исключительно зимой.
Написал о Венеции «Набережную Неисцелимых».
После смерти тело поэта перезахоронили в Венеции, на острове-кладбище Сан-Микеле.

Речь пойдет о двух венецианских местах, связанных с Бродским - о «набережной Неисцелимых» и острове Сан-Микеле.

Что за «Набережная Неисцелимых», которой нет на современных картах Венеции?

Обратимся к тексту Бродского:

«От дома мы пошли налево и через две минуты очутились на Fondamenta degli Incurabili.
Ах, вечная власть языковых ассоциаций! Ах, эта баснословная способность слов обещать больше, чем может дать реальность! Ах, вершки и корешки писательского ремесла. Разумеется, «Набережная Неисцелимых» отсылает к чуме, к эпидемиям, век за веком наполовину опустошавшим город с регулярностью производителя переписи. Название это вызывает в памяти безнадежные случаи — не столько по мостовой бредущие, сколько на ней лежащие, буквально испуская дух, в саванах, в ожидании, пока за ними приедут — или, точнее, приплывут. Факелы, жаровни, защищающие от заразных испарений марлевые маски, шелест монашеских ряс и облачений, реяние черных плащей, свечи. Похоронная процессия понемногу превращается в карнавал, или даже в прогулку, когда приходится носить маску, потому что в этом городе все друг друга знают».

(Иосиф Бродский «Набережная Неисцелимых»)

Тем, кто хочет найти прославленную Бродским набережную, на карте нужно искать Fondamenta delle Zattere, Набережную Плотов в квартале Дорсодуро, протяженностью около двух километров, напротив острова Джудекка. Вот эта набережная и была в «чумные» времена набережной Неисцелимых (Fondamenta degli incurabili). Внимательные заметят таблички-подсказки «Zattere agli Incurabili» («Дзаттере, бывшая Неизлечимых»).
В 2009 на набережной появилась памятная доска Иосифу Бродскому.

Остров мертвых, Сан-Микеле стал кладбищем в 1807 году, по приказу Наполеона.
До этого на острове был монастырь, а позже - тюрьма. До появления кладбища венецианцы хоронили умерших в городе: в садах, церквях, подвалах. Венецианские власти в некоторых случаях позволяют хоронить на Сан-Микеле выдающихся людей.

На Сан-Микеле похоронен Игорь Стравинский - русский композитор, дирижер и пианист - он умер в Венеции в 1971 году. Спустя несколько лет рядом со Стравинским похоронили его супругу.

Неподалеку от могилы Стравинского похоронен Сергей Павлович Дягилев - русский театральный и художественный деятель, организатор «Русских сезонов» в Париже, умерший в Венеции в 1929 году.
К памятнику Дягилева прикреплены балетные туфли.

28 января 1996 года в Нью-Йорке умер Иосиф Бродский.
О том, почему поэта решили похоронить на Сан-Микеле, есть несколько версий.
Одни утверждают о его собственном распоряжении на этот счет в завещании.
Другие - о предложении одного из друзей поэта, поддержанном вдовой Бродского Марией Соццани.
Как бы то ни было, но 21 июня 1997 года в Венеции, с разрешения городских властей, на кладбище Сан-Микеле перезахоронили тело Иосифа Бродского.
Место выделили на протестантской части кладбища, как для человека без вероисповедания.
На обратной стороне скромного памятника выбиты слова из элегии Проперция Letum поп omnia finit («Со смертью не все кончается»).

Я пишу эти строки, сидя на белом стуле
под открытым небом, зимой, в одном
пиджаке, поддав, раздвигая скулы
фразами на родном.
Стынет кофе. Плещет лагуна, сотней
мелких бликов тусклый зрачок казня
за стремленье запомнить пейзаж, способный обойтись без меня.

(Иосиф Бродский «Венецианские строфы (2)» 1982)

Как попасть на Сан-Микеле: приплыть на вапоретто 41 или 42.
От Fondamente Nuovo одна остановка до Cimitero.

На кладбище я спросила "где могила Бродского", думала, что просто махнут "туда", а служители любезно меня проводили до места.
Но по указателям тоже можно сориентироваться.