Биография, история жизни Решетникова Фёдора Павловича

Решетников Федор Павлович − советский художник, творивший в жанре соцреализма.

Ранние годы

Известный мастер кисти родился 15 июля 1906 года в украинском селе Сурско-Литовское, которое в наше время расположено на территории Днепропетровской области. Отец Федора писал иконы, такая же участь была уготована и сыну. Однако судьба распорядилась иначе: в трехлетнем возрасте мальчик стал круглым сиротой. Тяготы воспитания маленького Феди легли на плечи его старшего брата, которому пришлось бросить учебу и пойти трудиться.

Василий устроился работать мастером по живописному убранству церквей, а свободное время продолжил дело своего родителя. Федор, несмотря на свой возраст, старался во всем помогать брату. Со временем он стал зарабатывать деньги своими силами. Поначалу юноша брался за любую работу − оформлял помещения зданий и даже выполнял обязанности спортинструктора. На жизнь хватало, однако Федор понимал, что без образования достичь успеха невозможно.

Учиться решил в Москве. По прибытию в стольный град поступил на рабфак, а затем стал студентом Высшего художественно-технического института. В стенах этого ВУЗа и проявились в полной мере способности Решетникова. Графические работы молодого художника воспринимались с восторгом.

Северные походы

Благодаря признанию своего таланта Решетников получил приглашение войти в состав участников полярных экспедиций. Дело было в тридцатые годы, когда о мужественных советских мореплавателях слагали легенды.

В 1932 году Федор Решетников ступил на борт ледокола «Сибиряков», чтобы в качестве репортера отправиться на край света. Во время похода Федор много рисовал и подготовил наброски для живописных работ. Участие в этой экспедиции закончилось для него награждением орденом Трудового Красного Знамени.

ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Художник представил обществу свои арктические зарисовки, которые вызвали огромный интерес. Воодушевленный успехом, в 1973 году Решетников изобразил на холсте гибель «Челюскина». Одноименная картина посвящена драме, разыгравшейся в Чукотском море.

В 1934 году Федор Решетников стал писать исторические полотна, которые выдающимися назвать было трудно. Но в целом они были благосклонно восприняты публикой. А картину «Генералиссимус Советского Союза », увидевшую свет в 1948 году, и вовсе назвали шедевром. Неудивительно, что в следующем году художник получил за нее Сталинскую премию второй степени. «Третья степень» досталась ему в 1951 году после окончания работы над картиной «За мир!».

Ярый приверженец социалистического реализму, Федор Решетников не мог пожаловаться на недостаток внимания со стороны советской власти. В 1953 году его избрали членом Академии художеств. Затем подоспело и звание народного художника СССР.

Супруга

Федор Решетников был женат на Лидии Бродской, дочери живописца, ученика Ильи Репина. Она танцевала в цирке, а он пытался привить ей любовь к изобразительному искусству. И небезуспешно − со временем Лидия тоже получила звание народного художника страны.

Федор Павлович ушел из жизни 13 декабря 1988 года в Москве. Последний свой земной приют обрел на Ваганьковском кладбище.

В селе, где родился Решетников, открылся его музей.

Художник Ф. П. Решетников очень любил писать картины на детскую тематику, которая была развита им еще со времен Великой Отечественной войны. Часто наблюдая за игрой подростков в «войнушку». Именно с того дня он стал все чаще изображать на своих картинах детей в разных жизненных ситуациях.

Картина Решетникова «Мальчишки» была создана в 1971 году и тоже посвящена детям. Прошло десять лет после легендарного первого полета человека в космос. Все мальчишки грезили о космосе и как один хотели быть похожими на Юрия Гагарина. На картине три мальчика, которые августовской ночью забрались на крышу многоэтажного дома, чтобы понаблюдать за звездным небом. Как известно в августе в средней полосе России очень часто можно наблюдать звездопад и мальчишки, завидев очередную падающую «звезду», стараются как можно быстрее загадать самое сокровенное желание.

Всех «мечтателей» Решетников помещает в центр картины. Однако мальчишки разные по характеру, о чем свидетельствуют их позы. Один подросток полностью облокотился на парапет. Его друг держится за перила, все-таки непривычная высота его немного пугает. Тот что посредине по дружески положил руку на плечо слева стоящему и рассказывает, то, что всего лишь несколько дней назад прочитал в какой-то книге. Он указывает рукой на какую-то особенно яркую звездочку и возможно рассказывает о ней, особо делая акцент на ее названии. Ему доставляет удовольствие ощущать некоторое превосходство перед товарищами, что так важно в таком возрасте. Школьник рассказывает с такой увлеченностью, что его приятели не отрываясь, смотрят на звездочку, на которую указывает рассказчик. Они немного завидуют ему, ведь он так много знает о галактиках и планетах. Да и еще он очень мечтает - полететь на настоящем космическом корабле, на котором он обязательно совершит подвиг.

Его друзья уже воображают, что они, конечно, полетят к далеким звездам все вместе и обязательно побывают на этой звезде, которая так отличается от других на этом темно-синем, словно мягкий бархат, небе. Их глаза горят также как эти звездочки, потому что мальчишки уверены, что став взрослыми они будут созерцать небо не с высоты многоэтажки, а через иллюминатор межпланетной космической ракеты. Внизу будет земля, освещенная солнечными лучами, а не сверкающий огнями город, сливающийся с небом, словно одно целое.

В картине Мальчишки художник ярко изображает состояние увлеченности, погруженности в мечту, когда все вокруг перестает существовать. Именно такие мечтатели, повзрослев, совершают настоящие подвиги, делают великие открытия, позволяющие человечеству двигаться вперед. Мальчишки с нескрываемым восторгом и детской пытливостью ума устремлены в будущее, которое уже потихоньку открывает им свои тайны.

Вокруг них город, погрузившийся в ночь и засыпающий в туманном мареве. Решетников передает нам состояние этих ребят, пробуждая в нас воспоминания детства. Мы с некоторой долей ностальгии вспоминаем свои мечты и тайны далекого прошлого. И эти нахлынувшие вдруг воспоминания словно придают нам крылья и придают силы идти до конца - навстречу мечте. Ведь чем несбыточнее кажется мечта, тем интереснее путь к ней.

Все это испытал сам Федор Павлович во время экспедиции на легендарном «Челюскине». Это была героическая эпопея, в которой проявился настоящий характер русского человека. И в этом походе участвовали вот такие же повзрослевшие мечтатели, о которых в далеком 1934 г. заговорил весь мир, восхищаясь их мужеством.

Решетников Федор Павлович – художник, биография и творчество. Родился художник в селе Сурско-Литовское (нынешняя территория Днепропетровской области, Украина), в июле 1906 года. Его отец – потомственный иконописец, но Федору не суждено унаследовать эту профессию. Трехлетний мальчик теряет обеих родителей, а его воспитанием занимается старший брат Василий, бросивший ради этого учебу в художественном училище.

Чтобы заработать на хлеб, Василию приходится подрабатывать. Он занимается росписью церквей, а в свободное время пишет иконы. Федор же, хоть и является еще ребенком, по мере возможности помогает брату, выполняя работу подмастерья. Немного повзрослев, он начинает зарабатывать самостоятельно. Молодой Решетников берется за любую работу, начиная с применения имеющихся навыков в украшении зданий, и заканчивая работой спортивным инструктором.

Но, без образования он не может найти хорошую работу, поэтому едет в Москву, и поступает на рабфак. Желая продолжить практику с кистью, он выбирает художественный факультет. Начиная с 1929 года, Федор учится в Высшем художественно-техническом институте. Он будет учиться там по 1934 год, набираясь знаний у таких художников, как Герасимов и Моор. Уже в студенческие годы Решетников начинает рисовать, а его графические работы с восторгом принимаются публикой. Самого же художника называют виртуозом графического шаржа.

Благодаря своему таланту молодой художник получает возможность принять участие в заполярных экспедициях. Его берут туда художником-репортером, а за экспедицию 1932 года на ледоколе «Сибиряков», 24-х летний студент будет награжден орденом. Кроме того, в экспедиции он много рисует, и в частности, делает наброски для своей первой живописной работы.

В 1933 году он снова отправляется в путешествие в составе другой экспедиции, теперь на ледоколе «Челюскин». В этот раз плавание оказалось более сложным. В экспедиции Федора ждет множество испытаний, и только в 1934 году, вместе с другими моряками, его найдут на дрейфующей льдине, откуда и доставят домой. Но, несмотря на все лишения, по возвращении Решетникова ждет слава. Зарисовки, сделанные в путешествии, пользуются огромным успехом, а позже, в 1973 году, он нарисует картину «Гибель «Челюскина»», которая станет шедевральным завершением «челюскинской эпопеи».

В 1934 году новоиспеченный выпускник художественного института, приступает к самостоятельной работе. Сначала он пишет ряд успешных картин, посвященных исторической тематике патриотической направленности.

Позже, желая закрепиться в качестве художника, он рисует несколько станковых картин. Правда, в этой области он не проявляет особых способностей, и издает работы среднего уровня. Но, его полотно «Генералиссимус Советского Союза Сталин И. В.», изданную в 1948 году, все равно назовут шедевром. Самого же художника за эту картину и полотно «Прибыл на каникулы», изданное в течении этого же года, в 1949 г. наградят государственной премией.

Также художник издает несколько жанровых композиций, среди которых стоит отметить картину «За мир!» 1950 года, за которую он годом позже получит вторую премию. Кроме того, в 1952 году художник издает полотно «Опять двойка», ставшей одной из наиболее известных его работ.

Но истинным призванием художника остается сатира. Решетников – ярый приверженец соцреализма, он не признает ни один другой жанр. В его работах чувствуется жесткий стёб, а в 1950-1970 годы он создает целый ряд шаржей, высмеивающих признанных мэтров живописи.

В 1960 году художник пишет уникальную картину «Тайны абстракционизма». Это единственное полотно, в котором Решетников Федор Павлович воплотил карикатурный триптих собственного изобретения. Работа настолько нравится художнику, что в 1963 году он издает одноименную книгу, которая дополняет картину.

В 1953 году Решетников стал членом Академии художеств Советского Союза, а в 1973 его повышают до вице-президента.

Помимо этого, в период 1953-1962 годов, он работает преподавателем.

В 1974 году Решетникова удостаивают звания народного художника СССР. За свою жизнь он получил и несколько других наград, среди которых еще один орден и несколько медалей.

Умер творец в Москве, и был похоронен на Ваганьковском кладбище. В 1990 году, в родном селе художника был открыт народный музей его имени.

Решетников Фёдор Павлович – советский художник, рисовавший в жанре социалистический реализм. Родился 15 (28) июля 1906 года в селе Сурско-Литовском в Украине, Днепропетровской области. Ныне, в этом селе находится музей художника. В три года стал сиротой.

Учился в Москве во ВХУТЕИНе - институте изобразительных искусств с 1929 по 1934 год.

В 1933 году, будучи ещё молодым человеком, участвовал в знаменитой арктической экспедиции на пароходе «Челюскин», где вместе со всеми дрейфовал на льдине. Пережив много трудностей и лишений, был спасён в 1934 году.

В годы войны занимался агитацией, рисовал плакаты и картины на эту тему. После войны избрал жанр социалистический реализм.

Решетников преподавал в Московском государственном художественном институте им. Сурикова (с 1953 по 1957 годы) и Московском педагогическом институте им. Ленина (с 1956 по 1962 годы).

В 1974 году получил звание Народный художник СССР. Дважды получал Сталинскую премию. Был женат на Лидии Бродской, тоже Народный художник.

Самые известные картины - "Прибыл на каникулы", "Опять двойка", "За мир", "Достали языка", "Мальчишки", "Генералиссимус Советского Союза Сталин И. В.", "Портрет лётчика А. Ляпидевского".

Ф. Решетников. Прибыл на каникулы! Масло. 1948

Решетников Федор Павлович Народный художник СССР

Работы этого признанного мастера жанровой картины вы, конечно, знаете. Они стали классикой - «Прибыл на каникулы!», «За мир!», «Опять двойка». Герои этих и многих других произведений художника - дети. Задиры, мечтатели, озорники, правдоискатели, плаксы, неутомимые исследователи жизни - они именно такие, какими вы сами были еще вчера. И какими суждено быть всем мальчишкам и девчонкам во все времена.

Народный художник СССР, вице-президент Академии художеств СССР, лауреат Государственной премии СССР Федор Павлович Решетников тоже когда-то был мальчишкой. И, как сам говорит, «ершистым». Биография его проста и в то же время необыкновенна. Проста, потому что судьба художника похожа на судьбы многих его сверстников, вступивших в жизнь вскоре после победы Великого Октября. Необыкновенна, ибо неотделима от удивительной биографии нашей Родины.
Федор Павлович - гость «Юного художника». В беседе с корреспондентом журнала он вспоминает юность, рассказывает о своем творчестве.
- Федор Павлович, среди ваших картин, посвященных детворе, есть одна, которая называется «Из окна». Взобравшись на кресло, малыш выглядывает из окна. Тянется, стараясь увидеть побольше. О чем он сейчас думает?
- Может, и не думает пока. Просто смотрит. Вон там человечек идет. Вон еще что-то виднеется. Что? В следующее мгновение он задаст себе этот вопрос. Спросит у старших - они постараются объяснить. Мальчишка подумает и задаст следующий вопрос: «А что там, где не видно?» Затем еще, еще… Одним словом, взрослым он теперь покою не даст. Я таких ребятишек люблю. Вот и в другой картине - «Мальчишки» - у меня тоже такие изображены. Только постарше. На крышу залезли, спутник высматривают. Представляете, что с мамами будет, если узнают, где ребята! А те - о своем: «Летит!» Потом совсем подрастут и поймут, что пора самим на вопросы отвечать. Тогда не только за горизонт - за край света заберутся.

Федор Павлович, а правда, что мальчишкой вы сбежали из дома?
- Сбежал. Взял пучок кистей, узелок с красками, сухари, одежку кое-какую - и на станцию. Только мне тогда уже пятнадцать лет было. В те времена вполне взрослый человек.
- Вы рано начали рисовать?
- Видите ли, какая штука. Отец был потомственным иконописцем. Правда, ни его, ни маму я не помню. Мне и трех лет не было, когда они умерли. Но мастерскую, которую отец своими руками построил, очень хорошо помню. Там мы с братишкой часто проводили время, и нос у меня всегда был в краске. Старшей сестре, которая нас воспитывала, нравилось, что дети всегда при доме.
Но однажды дом сгорел. Какое-то время мы жили в людях, пока не забрал к себе старший брат Василий. Он пошел по стопам отца, учился в Киевском художественном училище. Но с третьего курса ушел - надо было нас, малышей, кормить. Он все умел: стены расписывал, лепнину делал, декорации писал. Я у него многому научился. Сначала просто наблюдал. Потом, | когда стал постарше, начал помогать Василию. Мыл кисти, растирал краски. Неудивительно, что со временем я и сам стал рисовать. Особенно хорошо, как говорили, удавались мне портреты. Помню, я даже зарабатывал на них: кто давал кусок жмыха, кто горсть зерна. Это было кстати. Брат обзавелся семьей, а время голодное - шел 1922 год. И вот один раз я подумал, что могу, пожалуй, прокормиться и сам.
И я ушел. В первый раз побег не удался. Брат меня настиг на станции и отвел домой. Но я твердо решил начать самостоятельную жизнь и в следующий раз был хитрее. Ушел к товарищу и три дня никуда не показывался. А когда все решили, что Федя уже далеко, я пошел на станцию, сел с боем в переполненный мешочниками товарный поезд и уехал… Около года скитался. Портреты мои оказались мало кому нужны, потому что был сильный голод и люди думали о другом. Рисовал мало. Но однажды оказался на станции Гришино в Донбассе. Там я впервые почувствовал себя художником.
- Расскажите, пожалуйста, об этом подробнее.
- Меня привлекли звуки рояля, которые неслись из разбитых окон одного особняка. Вошел. Кроме дивана и разбитого рояля, в доме ничего не было. На стенах висели пустые рамы - картины хозяин, должно быть, вывез за границу. Дело было зимой, по залам ходили люди в верхней одежде, курили, разговаривали. Каким-то чутьем я понял, что это клуб. В одной
комнате было особенно людно и накурено. Зашел туда и спросил, не нужен ли художник. «А что ты умеешь?» - последовал вопрос. Я ответил, что могу нарисовать Карла Маркса. Дали кусок обоев, уголь у меня был. Экзамен выдержал.
На жительство определили к одной старушке - тут же при клубе. В каморке у нее топилась плита, и я сразу согрелся… Время от времени давали новые задания - то написать лозунг, то афишу, то декорацию. Вскоре я решил, что голые стены клуба необходимо расписать, и предложил свои услуги правлению. Надо сказать, что, постоянно бывая среди рабочих, я уже прошел кое-какую школу политграмоты. Поэтому, когда спросили, что буду рисовать на стенах, выпалил: «Смычку города с деревней». Руководство отнеслось одобрительно, так как тема была актуальная.

Но как решать ее? Ведь никогда прежде я не расписывал стены, только наблюдал за работой брата. Трюк мой был довольно нахальный, но обратной дороги не было. Припомнил, что и как делал Вася, и принялся за работу. На центральной стене написал «смычку», на боковых - фигуры рабочего с наковальней и красноармейца с ружьем. Простенки заняли сатирические образы: буржуй, белогвардеец, кулак. Исполнено было все довольно примитивно, хотя и с оглядкой на превосходные работы Моора и Дени. Но хуже то, что перед грунтовкой я забыл снять побелку, как это всегда делал брат. Живопись моя через некоторое время стала давать трещины. Однако руководству клуба и зрителям она нравилась. Что тут делать - гордиться или огорчаться? Во всяком случае, я не унывал. Понимал, что самые главные испытания еще впереди.
До института надо было дорасти. Ведь мое образование составляло тогда два класса начальной школы. Еще года два я работал. Сапожничал, малярничал, плотничал, спускался в шахту. И конечно, рисовал. Под конец попал на Побединский угольный рудник - это недалеко от Москвы. Какие там были чудесные ребята! На руднике я вступил в комсомол. И вскоре по путевке рудкома был направлен в Москву. Сначала на Рабфаке искусств получал свою недополученную грамоту, овладевал азами изобразительного искусства. И только потом поступил во ВХУТЕИН… Между прочим, и на рабфаке и в институте - всюду ходил с блокнотиком и делал много карикатур и дружеских шаржей. Это помогло мне стать участником знаменитого полярного похода на ледоколе «Сибиряков».
- Но как удалось вам, студенту, попасть в экспедицию, куда отбирали из тысячи - одного?

Ф. Решетников. «…Мы пронесли корабль буквально на своих плечах». Акварель. 1932.

Это целая история!.. То было время стремительного освоения Арктики. Экспедиции следовали одна за другой. На лето 1932 года был намечен поход «Сибирякова». Ледокол должен был осуществить вековую мечту мореплавателей - пройти от Архангельска до Берингова пролива за одну навигацию. Значение этой экспедиции я не слишком хорошо представлял, но очень хотелось побывать в Арктике. Увидеть вечные льды, полярное сияние, белых медведей… Словом, чисто мальчишеская жажда нового, неизведанного. И я поставил перед собой цель: во что бы то ни стало попасть на ледокол. До отплытия осталось дней двадцать пять, не больше.
Начальником экспедиции был замечательный советский ученый Отто Юльевич Шмидт. Я его знал в лицо. И вот вдруг увидел на улице. Пошел следом. Он сел в трамвай, я тоже. Стоял чуть сзади, смотрел, запоминал. Потом начал зарисовывать его в блокнотик. Шмидту передали монету - не оборачиваясь, он протянул ее мне. Я нарочно не беру, жду, когда обернется, чтобы получше рассмотреть. Обернулся. То же самое я проделал еще раз… По этой зарисовке я потом сделал дружеский шарж и понес его показывать Отто Юльевичу. Леонид Муханов - мой товарищ, зачисленный секретарем экспедиции, - представил меня. Рисунок Шмидту понравился, но, когда он услышал о моей просьбе, сразу стал холоден: «Мест нет. Экспедиция набрана год назад».
Что делать? Я собрал чемоданчик и отправился в Архангельск, где «Сибиряков» стоял на погрузке. Муханов просто в ужас пришел, когда увидел меня: «Ты зачем?» Я ему объяснил свой авантюрный план: спрятаться в укромном уголке и выйти где-нибудь среди Баренцева моря, когда уже никто не решится сбросить меня в волны. Муханов обещал помочь, и мы начали готовить местечко в трюме и продукты.
Но прежде я решил еще раз проехаться на своем любимом коньке. Муханов заводил разговор с кем-нибудь из членов экспедиции, а я, прикрывшись газеткой, стоял в стороне и быстро делал набросок. Вскоре накопилась целая галерея дружеских шаржей. Мы наклеили рисунки на большие листы ватмана и вывесили в кают-компании. Сразу набежали люди - друг друга узнают, смеются… Послали за Шмидтом. Он пришел, тоже начал рассматривать карикатуры. Стою я в углу ни жив ни мертв и вдруг вижу: у Отто Юльевича плечи от смеха трясутся. «Кто это сделал?» - спрашивает. Показали на меня. Шмидт сразу узнал, нахмурился, бороду в кулак и вышел.

Но тут все на мою сторону встали. Снарядили к Отто Юльевичу делегацию. Он сначала и слушать не хотел, а потом задумался. И вдруг спрашивает: «А как у нас библиотека?» Му- ханов сразу на передний край: «Очень большая и в страшнейшем беспорядке». - «Ладно,- говорит Шмидт, - зачисляю вас библиотекарем, но работать будете как все». Назавтра ледокол вышел в море. Это был счастливейший день в моей жизни. Кстати, день моего рождения.
- Что вы делали на «Сибирякове» как художник?
- С самого начала, помимо всяких других дел, которых было очень много, я работал над «Ледовитыми крокодилами». Такие длинные бумажные простыни, на которых наклеены рисунки и дружеские шаржи с шутливыми подписями. Они рассказывали о тех или иных событиях из жизни экспедиции. Например, в Чукотском море в борьбе с тяжелыми льдами у ледокдла сломался винт. Сначала лопасти, а когда заменили их новыми, отломился вал. Как быть? Стали перед носом у ледокола взрывать аммоналом лед. Когда образовывалась лунка метра полтора в диаметре, набрасывали на торосы буксир и подтягивались с помощью лебедки. Снова взрывали и снова подтягивались. На мачты поставили паруса из всего имеющегося брезента. Если подходили к полынье, то попутный ветер гнал корабль до следующей кромки. Последние пятьдесят миль шли дней пятнадцать, но дошли! Тем временем в «Ледовитом крокодиле» появлялись рисунки, посвященные этим событиям.

Интерес к газете был очень большой. Обычно мы вывешивали ее ночью. Но люди все равно выходили из кают, чтобы посмотреть новый выпуск. Вместе эти газеты составили своеобразную летопись экспедиции… Параллельно шла другая работа, скрытая от людей. Наблюдал, делал зарисовки, эскизы, портреты. Готовил материалы для будущих работ. Не раз потом к ним обращался.
- Федор Павлович, за поход на «Сибирякове» вы были награждены орденом Трудового Красного Знамени, причем получили эту высокую награду первым среди комсомольцев, студентов…
- Если уж речь об итогах экспедиции, скажу вот о чем. Я шел в Арктику за экзотикой. А увидел прежде всего людей. Замечательных людей, которые стали моими товарищами, примером в жизни.
- Через год вы со многими встретились на «Челюскине»?
- Во вторую экспедицию меня пригласили официально. Ледокол должен был повторить путь «Сибирякова», но с практической целью: доставить грузы на остров Врангеля, сменить зимовщиков, которые не могли выбраться оттуда уже четыре года. Вот почему на судне оказались женщины с ребятишками, целая бригада плотников, которую послали строить разборный барак. Но до острова мы не добрались…
Сейчас я хорошо понимаю, что имел в виду Шмидт, когда вдруг решил взять меня на судно. Поход предстоял трудный. Могла быть зимовка, могла случиться катастрофа. Отто Юльевич увидел, как реагируют люди на мои шаржи, и подумал, что веселая шутка в таком опасном деле очень может пригодиться. Экспедиция «Челюскина» показала, что он не ошибся.
Беседу вел В. Сидоров