Разделы сайта
Выбор редакции:
- Патриарх кирилл назвал христа и апостолов "лузерами"
- Ромео и Джульетта – история любви – кто были настоящими Ромео и Джульеттой Сколько было лет джульетте
- Наса скрывает жизнь на луне
- Побег из концлагеря Маутхаузен С камнями в руках — на пулеметы
- Кто, где и за что сейчас воюет
- Краткая молитва о благополучии Молитва о благополучии
- Молитва от язвенной болезни
- Молитва «Богородице Дево, радуйся
- Как наказать обидчика с помощью магии: можно ли решить вопрос ритуалами?
- Почему ВМС США «упускают» класс «фрегат»?
Реклама
Подробный анализ рассказа "один день ивана денисовича". «История создания и анализ повести "Один день Ивана Денисовича" Анализ произведения 1 день ивана денисовича краткое |
Открытие лагерной темы в русской литературе связано с именем Александра Солженицина, с его рассказом «Один день Ивана Денисовича» (1959 г.). Писатель избирает главным героем своего повествования человека «из гущи народной» (Матрена Солженицина позже станет своеобразным продолжением образа Ивана Денисовича, его «женским» вариантом). В условиях традиционно-аграрной России судьба крестьянина-землепашца - это судьба всего народа. И образ безропотного, безобидного, бессловесного Ивана Денисовича (Щ-854), позволяет Солженицину показать колоссальные масштабы того процесса, поражающий до глубины все слои государственного строя. Считалось по делу, что Шухов сел за измену родине (русский солдат, попавший в окружение, а после бежавший из немецкого плена). В контрразведке били Шухова много, и пришлось подписать бумаги, где говорилось, что Иван Денисович сдался в плен, желая изменить родине, а вернулся из плена потому, что выполнял задание немецкой разведки. «Какое же задание - ни Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и ославили просто - задание». В своей работе я хотел бы опустить «тему Плутона». А именно - анализ расчеловечивания бытом и самые душераздирающие подробности лагерной жизни, коими изобилуют многие авторы. Оставим разговор о противозаконности тоталитарного лагеря. В конце концов, все это следует понимать a priori. Иван Денисович и многие герои лагерной прозы не поддались процессу расчеловечивания даже в лагере. Они остались людьми. Итак, что помогло им устоять? В рассказе Солженицына (да и вообще, в принципе) зона - это самое здоровое в «правовом» и человеческом отношении общество. В плане принятия и исполнения «законов» оно более, подчеркну, здоровое, чем общество, которое находится за проволокой. Первый бригадир Шухова Кузьмин (старый был лагерный волк) как-то на голой просеке у костра сказал: Здесь, ребята, закон - тайга. Но люди и здесь живут. В лагере вот кто подыхает: кто миски лижет, кто на санчасть надеется, да кто к куму ходит стучать. Жизнь регулируется в этом перевернутом мире (Лев Самойлов). Регулируется неписаными, но строго соблюдаемыми правилами. Одна часть из них бессмысленна, как древнее табу, другая беспощадна и аморальна (цепкий дух уголовного мира), третья актуальна на воле, как, например, слова бригадира. Этот негласный кодекс поведения безусловно понимал Шухов и крепко его запомнил. Ивану Денисовичу доверяют, потому что знают: честен, порядочен, живет по совести. Цезарь со спокойной душой прячет у Шухова продуктовую посылку. Эстонцы дают в долг табаку, УВЕРЕНЫ - ОТДАСТ. И «ДА» его было настоящим «ДА», а «НЕТ» настоящим «НЕТ». Честно говоря, мир «зоны» уже в одном только этом выигрывает у остального мира, где люди, как правило (!), говорят, говорят - и не делают. Шухову и его собригадникам в высшей степени присуще то умение жить, не роняя себя и «слов зря никогда не роняя». Не считая сна, лагерник живет для себя только десять минут за завтраком утром, да за обедом пять, да пять за ужином. Остальное время - мучительная изматывающая работа. Казалось бы, советской властью созданы все условия, чтобы начать «филонить», халтурить, отлынивать и опуститься до уровня «доходяги». Но не таков христианин Шухов. С трогательной заботой он припрятывает свой мастерок и железную пилку (с чьей помощью потом, в бараке можно будет починить башмаки: подзаработать). «Мастерок - большое дело для каменщика, если он по руке и легок». Озноб его бил с утра, но обо всем забыл Шухов во время кладки кирпичной стены. ему даже жаль, что пора кончать работу: «Что, гадство, день рабочий такой короткий? Только до работы припадешь - уж и съем!» В этой работе - радость матера, свободно владеющего своим делом, ощущающего вдохновение, прилив энергии. Как ни парадоксально звучит - это и есть внутренняя свобода, свобода даже в несвободном лагере. И, наконец, поистине замечателен эпизод, иллюстрирующий ЗДОРОВОЕ отношение ко всякому начальству. В бригаде, где трудился Шухов кладка кирпича была в самом разгаре, когда внезапно ВСЕ заметили, как по трапу прется еще один дозорщик, еще один начальник Дэр. Москвич. А — а!- отмахивается Кильдигс. - Я с начальством вообще дела не имею. Только если он с трапа свалится, тогда меня позовешь. «Сейчас станет сзади каменщиков и будет смотреть. Вот этих наблюдателей пуще всего Шухов не терпит. В инженеры лезет, свинячья морда! А один раз показывал, как кирпичи класть, так Шухов обхохотался. По-нашему, вот построй один дом своими руками, тогда инженер будешь». В повести «Один день Ивана Денисовича» А. И. Солженицын показывает, до какой степени изощрённые формы эксплуатации ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ ⦁ Начало 1950-х гг. — возникновение замысла в лагере. Первоначальное название повести «Щ-854 (Один день одного ээка)». ⦁ 1962 г. — публикация в журнале «Новый мир». КОМПОЗИЦИЯ И СЮЖЕТ Композиция кольцевая: день за днём, год за годом те же нечеловеческие условия. Один день из жизни Ивана Денисовича — типичный день лагерного существования: подъём, завтрак, развод на работу, дорога на объект, работа, обед, вновь работа, пересчёт, дорога ОБРАЗ ИВАНА ДЕНИСОВИЧА ШУХОВА ⦁ Лагерный номер героя (Щ-854) говорит о масштабности репрессий. ⦁ После немецкого плена обвинён в измене и приговорён к десяти годам лагерей. ⦁ В жестоких условиях сохраняет нравственность, отзывчивость, стойкость, способность к состраданию, духовную свободу; выжить ИДЕЙНО-ТЕМАТИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ⦁ Тема: один день из жизни заключённого. Впервые познакомившись с ним, мы были настолько потрясены картиной лагерной жизни, что она заслонила в нашем сознании многие другие стороны произведения. Перед нами вставали тени близких, замученных в лагерях, мы только теперь начинали понимать всю меру их страданий, с новой остротой переживали их гибель. Ни одно произведение не вызывало такой острой боли, такого глубокого сопереживания.
Александр Солженицын. Один день Ивана Денисовича. Читает автор. Фрагмент По сути дела, в воспоминаниях писателя об истории создания его произведения раскрывается одна из характерных черт поэтики Солженицына, о которой потом будут говорить многие критики: «необычайное уплотнение событий во времени» . Черта эта особенно явственно проявилась в «Одном дне Ивана Денисовича». Сюжет рассказа ограничен узкими временными рамками: один день. Пушкин говорил, что в его «Евгении Онегине » время расчислено по календарю. В рассказе Солженицына оно рассчитано по циферблату. Движение часовой стрелки на протяжении одного дня становится сюжетообразующим фактором. О неких временных категориях говорят и начало, и концовка рассказа. Его первые слова: «В пять часов утра, как всегда, пробило подъем...». Последние слова: «Таких дней в его сроке от звонка до звонка было три тысячи шестьсот пятьдесят три. Из-за високосных годов – три дня лишних набавлялось...». То, что структура рассказа определяется движением времени, вполне закономерно. Ведь для зэка главное – срок. А срок состоит из сотен таких же дней, как и тот, что мы пережили вместе с героем рассказа. И хоть надоело ему их считать, но где-то подсознательно, в глубине души работал некий метроном, настолько точно отмерявший время, что даже три лишних дня он отметил среди сотен других. В рассказе прослеживается жизнь зэка час за часом, минута за минутой. И – шаг за шагом. Место действия столь же важный фактор в этом произведении, как и время действия. Начало – в бараке, потом – в пределах зоны, переход по степи, строительный объект, снова зона... Движение, начатое на узком пространстве клопяной вагонки, завершается на ней же. Мир замкнут. Обзор ограничен. Но весь этот предельно бедный микромир – только первый круг, расходящийся по воде от брошенного камня. За первым, все дальше и дальше, расходятся другие. Время и пространство раздвигаются за пределы лагеря, за пределы одного дня. За днем встают десятилетия, за малой зоной – зона большая – Россия. Уже первые критики подметили: «... лагерь описан так, что через него видна вся страна» «Один день Ивана Денисовича» была написана в период времени, когда Солженицын был на лагерных работах. Описан день суровой жизни. В этой статье мы проведем анализ повести «Один день Ивана Денисовича», рассмотрим разные стороны произведения – историю создания, проблематику, композицию. История создания повести и анализ ее проблематикиПроизведение написано в 1959 году, в перерыве написания другого крупного романа, за сорок дней. Повесть вышла в свет по распоряжению самого Хрущева в журнале "Новый мир". Произведение классическое для данного жанра, но к повести прилагается словарик жаргонных слов. Сам Солженицын называл это произведение рассказом. Проводя анализ повести «Один день Ивана Денисовича» отметим, что основная идея - это проблема нравственности. В описании одного дня из жизни лагерного заключенного описаны эпизоды несправедливости. В противовес тяжелым будням осужденных показана жизнь местной власти. Командиры наказывают за малейшую повинность. Их безбедная жизнь сравнивается с лагерными условиями. Палачи уже исключили себя из общества, ведь живут не по законам Божьим. Несмотря на все трудности, повесть носит оптимистичный характер. Ведь даже в таком месте можно оставаться человеком и быть богатым душой и нравственностью. Анализ повести «Один день Ивана Денисовича» будет неполный, если мы не отметим характер главного персонажа произведения. Главный герой - настоящий русский мужик. Он стал воплощением главной задумки автора - показать природную стойкость человека. Это был крестьянин, который оказался в ограниченном пространстве и не мог сидеть без дела. Другие детали анализа повести «Один день Ивана Денисовича»В повести Солженицын показал умение Шухова выживать в любой ситуации. Благодаря своей сноровке, он собирал проволоку и изготавливал ложки. Его манера достойно держаться в таком обществе поражает. Лагерная тематика была запретной темой для русской литературы, но и данную повесть нельзя назвать лагерной литературой. Один день напоминает устрой всей страны со всеми проблемами. История и мифы лагеря жестоки. Заключенных заставляли складывать хлеб в чемодан и подписывать свой кусок. Условия содержания в 27 градусов мороза закаляли и так сильных духом людей. Но, не все герои были добропорядочными. Был Пантелеев, который принял решение остаться в лагере, чтобы продолжать сдавать своих сокамерников начальству. Фетюков, полностью потерявший хоть какое-то чувство достоинства, облизывал миски и докуривал сигаретные бычки. Изучая в школе писателей и их творчество, понимаем, многие из них не хотели и не могли умалчивать о происходящих событиях времени, в котором они жили. Каждый пытался донести до читателей правду и свое видение действительности. Они хотели, чтобы мы могли узнать все стороны жизни в их время, и сделали правильные для себя выводы. Одним из таких писателей, кто высказывал свою позицию гражданина, несмотря на тоталитарный режим, был Солженицын. Не молчал писатель, создавая свои произведения. Среди них и рассказ Солженицына Один день Ивана Денисовича, чей кратко мы сделаем ниже. Один день Ивана Денисовича анализ произведенияАнализируя работу автора, мы видим разные поднятые проблемы. Это политические и социальные вопросы, этические и философские проблемы, а главное, в данном произведении автор поднимает запретную тему лагерей, куда попадали миллионы, и где влачили свое существования, отсиживая свой срок. Так в лагерь попал и главный герой Шухов Иван Денисович. В свое время, воюя за Родину, он попал в плен к немцам, а когда бежал, попал в руки своих. Теперь ему приходится жить в заключении, отбывая срок на каторжных работах, так как герой обвинен в измене Родине. Десятилетний срок в лагере тянется медленно и монотонно. Но чтобы понять быт и жизнь заключенных, где они предоставлены сами себе только во время сна, завтрака, обеда и ужина, достаточно рассмотреть только один день от раннего утра до позднего вечера. Одного дня достаточно, чтобы познакомиться с установленными в лагере законами и порядками. Повесть Один день Ивана Денисовича — это небольшое произведение, написанное на понятном простом языке, без метафор и сравнений. Рассказ написан языком простого заключенного, поэтому можем встретить блатные слова, какими выражаются заключенные. Автор в своем произведении знакомит читателей с судьбой узника сталинского лагеря. Вот только, описывая один день конкретной личности, автор ведает нам о судьбе русских людей, что стали жертвами сталинского террора. Герои произведенияРабота Солженицына Один день Ивана Денисовича знакомит нас с разными персонажами. Среди них главный герой — простой крестьянин, солдат что попал в плен, а позже бежал из него, чтобы попасть в лагерь. Это было достаточной причиной, чтобы обвинить его в предательстве. Иван Денисович добрый, трудолюбивый, спокойный и жизнестойкий человек. Описаны в рассказе и другие герои. Все они ведут себя достойно, ими всеми, как и поведением главного героя, можно восхищаться. Так мы знакомимся с Гопчиком, с Алешкой — баптистом, с бригадиром Тюриным, с Буйновским, с кинорежиссером Цезарем Марковичем. Однако есть и такие персонажи, которыми сложно восхищаться. Их осуждает и главный герой. Это такие, как Пантелеев, что находится в лагере, дабы стучать на кого-то. Анализ рассказа "Один день Ивана Денисовича" А.И. Солженицына для тех, кто сдает ЕГЭ по русскому языку и литературе. В самом названии «Один день Ивана Денисовича » заложена некая особенность, характерная для художественного мышления Солженицына: это сгущение времени и пространства (один день, лагерь). День становится единицей измерения лагерной жизни героя. Весь рассказ композиционно введен в рамки дня: начало совпадает с началом дня («В пять часов утра, как всегда, пробило подъем...»), конец – с вечерним отбоем. В первой фразе слова «как всегда» указывают на неизменное постоянство лагерной жизни, в финальной дается непредставимое для человека количество дней, из которых складывается срок Ивана Денисовича: «Таких дней в его сроке от звонка до звонка было три тысячи шестьсот пятьдесят три. Из-за високосных годов – три дня лишних набавлялось...» И это уважительное выделение в специальный, да к тому же последний абзац всего лишь трех дней – такой малости по сравнению с тремя тысячами – определяет отношение к дню как концентрации целой жизни. – Пожалеет вас батька усатый! Он брату родному не поверит, не то что вам, лопухам!» Противостояние большого мира и мира лагерного оказывается мнимым. Что представляет собой система персонажей в рассказе? Антитеза, основной художественный принцип в «Одном дне...», определяет и систему противопоставлений в мире людей. Прежде всего это наиболее предсказуемое и естественное противостояние зэков и тех, кто отряжен распоряжаться их жизнью, – от начальника лагеря до надзирателей, охранников и конвоиров (иерархия не слишком важна – для зэков любой из них «гражданин начальник»). Противостояние этих миров, социально-политических по своей природе, усилено тем, что дано на уровне природно-биологическом. Не случайны постоянные сравнения охранников с волками и собаками: лейтенант Волковой («Бог шельму метит», – скажет Иван Денисович) «иначе, как волк, не смотрит»; надзиратели «зарьялись, кинулись, как звери», «только и высматривай, чтоб на горло тебе не кинулись», «вот собаки, опять считать!» Зэки же – беззащитное стадо. Их пересчитывают по головам: «<...> хоть сзади, хоть спереди смотри: пять голов, пять спин, десять ног»; «– Стой! – шумит вахтер. – Как баранов стадо. Разберись по пять!»; о Гопчике говорят – «теленок ласковый», «тонюсенький у него голосочек, как у козленка»; кавторанг Буйновский «припер носилки, как мерин добрый». Эта оппозиция волков и овец легко накладывается в нашем сознании на привычное басенно-аллегорическое противопоставление силы и беззащитности («Волк и ягненок») или, как у Островского, расчетливой хитрости и простодушия, но здесь важнее другой, более древний и более общий смысловой пласт – связанная с образом овцы символика жертвы. Символ жертвы, соединяющий в себе противоположные смыслы смерти и жизни, гибели и спасения оказывается необычайно важным именно для лагерной темы, общий сюжет которой – жизнь в царстве нежизни и возможность (Солженицын) либо невозможность (Шаламов) для человека в этой нежизни спастись. Особенно существенно, что эта оппозиция не механическая, она связана со свободой человеческого выбора: принять ли для себя «закон волков», зависит от человека, и тот, кто принимает его, обретает свойства прислуживающих волчьему племени собак или шакалов (Дэр, «десятник из зэков, с. хорошая, своего брата зэка хуже собак гоняет», заключенный, заведующий столовой, вместе с надзирателем расшвыривающий людей, определяется единым с надзирателем словом: «Без надзирателей управляются, полканы»). Зэки превращаются в волков и собак не только когда подчиняются лагерному закону выживания сильных: «Кто кого сможет, тот того и гложет», не только когда, предавая своих, прислуживаются к лагерному начальству, но и когда отказываются от своей личности, становясь толпой, – это самый трудный для человека случай, и никто не гарантирован здесь от превращения. В разъяренную толпу, готовую убить виновного – заснувшего молдаванина, проспавшего проверку, – превращаются ждущие на морозе пересчета зэки: «Сейчас он <Шухов> зяб со всеми, и лютел со всеми, и еще бы, кажется, полчаса подержи их этот молдован, да отдал бы его конвой толпе – разодрали б, как волки теленка!» (для молдаванина – жертвы – остается прежнее имя «теленок»). Вопль, которым толпа встречает молдаванина – волчий вой: «А-а-а! – завопили зэки! У-у-у!». Другая система отношений – между заключенными. С одной стороны, это иерархия, и лагерная терминология – «придурки», «шестерки», «доходяги» – ясно определяет место каждого разряда. «Снаружи бригада вся в одних черных бушлатах и в номерах одинаковых, а внутри шибко неравно – ступеньками идет. Буйновского не посадишь с миской сидеть, а и Шухов не всякую работу возьмет, есть пониже». Другой случай – выделение стукачей, которые противопоставлены всем лагерникам как не совсем люди, как некие отдельные органы-функции, без которых не может обойтись начальство. Потому и убийства стукачей, о которых несколько раз упоминается, не вызывают нравственного протеста. И, наконец, третий и, возможно, наиболее трагически-важный для Солженицына случай внутренней оппозиции – противопоставление народа и интеллигенции. Эта проблема, кардинальная для всего девятнадцатого века – от Грибоедова до Чехова, отнюдь не снимается в веке двадцатом, но мало кто ставил ее с такой остротой, как Солженицын. Его угол зрения – вина той части интеллигенции, которой народ не виден. Говоря о страшном потоке арестов крестьян в 1929 – 1930 гг., который почти не заметила либеральная советская интеллигенция шестидесятых, сосредоточившаяся на сталинском терроре 1934 – 1937 гг. – на уничтожении своих, он как приговор произносит: «А между тем не было у Сталина (и у нас с вами) преступления тяжелей». В «Одном дне...» Шухов видит интеллигентов («москвичей») как чужой народ: «И лопочут быстро-быстро, кто больше слов скажет. И когда так лопочут, так редко русские слова попадаются, слушать их – все равно как латышей или румын». Резкость оппозиции особенно чувствуется потому, что традиционное национальное отчуждение у Солженицына практически снято: общность судьбы ведет к человеческой близости, и Ивану Денисовичу понятны и латыш Кильдигс, и эстонцы, и западный украинец Павло. Человеческое братство создается не вопреки, а скорее благодаря национальной отмеченности, которая дает полноту и яркость большой жизни. «Образованный разговор» – спор об Эйзенштейне между Цезарем и стариком каторжанином Х-123 (его слышит Шухов, принесший Цезарю кашу) – моделирует двойную оппозицию: во-первых, внутри интеллигенции: эстет-формалист Цезарь, формула которого «искусство – это не что, а как», противопоставлен стороннику этического осмысления искусства Х-123, для которого «к чертовой матери ваше «как», если оно добрых чувств во мне не пробудит!», а «Иван Грозный» есть «гнуснейшая политическая идея – оправдание единоличной тирании», и, во-вторых, оппозиция интеллигенции – народа, и в ней Цезарь и Х-123 равно противопоставлены Ивану Денисовичу. На малом пространстве эпизода – всего страница книжного текста – автор трижды показывает – Цезарь не замечает Ивана Денисовича: «Цезарь трубку курит, у стола своего развалясь. К Шухову он спиной, не видит. <...> Цезарь оборотился, руку протянул за кашей, на Шухова и не посмотрел, будто каша сама приехала по воздуху Цезарь совсем об нем не помнил, что он тут, за спиной». Но и «добрые чувства» старого каторжанина направлены только на своих – на память «трех поколений русской интеллигенции», и Иван Денисович ему незаметен. Это непростительная слепота. Иван Денисович в рассказе Солженицына не просто главный герой – он обладает высшей авторитетностью повествователя, хотя по скромности своей вовсе не претендует на эту роль. Солженицын использует прием несобственнопрямой речи, которая позволяет нам видеть изображаемый мир глазами Шухова и понимать этот мир через его сознание. И потому центральная проблема рассказа, совпадающая с проблематикой всей новой (с начала XIX века) русской литературы, – обретение свободы – приходит к нам через проблему, которая осознается Иваном Денисовичем как главная для его жизни в лагере, – выживание. Простейшая формула выживания: «свое» время + еда. Это мир, где «двести грамм жизнью правят», где черпак щей после работы занимает высшее место в иерархии ценностей («Этот черпак для него сейчас дороже воли, дороже жизни всей прошлой и всей будущей жизни»), где об ужине говорится: «Вот он миг короткий, для которого и живет зэк!». Пайку герой прячет около сердца. Время измеряется едой: «Самое сытное время лагернику – июнь: всякий овощ кончается, и заменяют крупой. Самое худое время – июль: крапиву в котел секут». Отношение к еде как к сверхценной идее, способность целиком сосредоточиться на ней определяют возможность выживания. «Кашу ест ртом бесчувственным, она ему не впрок», – говорится о старом интеллигенте-каторжанине. Шухов именно чувствует каждую ложку, каждый проглоченный кусок. Рассказ полон сведений о том, что такое магара, чем ценен овес, как спрятать пайку, как корочкой выедать кашу и пр. Жизнь – высшая ценность, человеческий долг – спасение себя, и потому перестает действовать традиционная система запретов и ограничений: сворованные Шуховым миски каши – не преступление, а заслуга, зэковская лихость, Гопчик свои посылки по ночам в одиночку ест – и здесь это норма, «правильный будет лагерник». Поразительно другое: нравственные границы хоть изменяются, но продолжают существовать, и более того – служат гарантией человеческого спасения. Критерий прост: нельзя изменять – ни другим (как стукачи, сберегающие себя «на чужой крови»), ни себе. Неизживаемость нравственных привычек, будь то неспособность Шухова «шакалить» или давать взятки или «выканье» и обращение «по отечеству», от которого не могут отучить западных украинцев, – оказывается не внешней, легко смываемой условиями существования, а внутренней, природной устойчивостью человека. Эта устойчивость определяет меру человеческого достоинства как внутренней свободы в ситуации максимального внешнего отсутствия ее. И чуть ли не единственным средством, помогающим осуществить эту свободу и – следовательно – позволяющим человеку выжить, оказывается работа, труд. <...> Так устроен (курсив мой – Т.В.) Шухов по-дурацкому, и никак его отучить не могут: всякую вещь и труд всякий жалеет он, чтоб зря не гинули». Работа определяет людей: Буйновский, Фетюков, баптист Алешка оцениваются по тому, какие они в общем труде. Работа спасает от болезни: «Теперь, когда Шухову дали работу, вроде и ломать перестало». Работа превращает «казенное» время в «свое»: «Что, гадство, день рабочий такой короткий?» Работа разрушает иерархию: «<...> сейчас работой своей он с бригадиром сравнялся». И главное, она уничтожает страх: «<...> Шухов, хоть там его сейчас конвой псами трави, отбежал по площадке назад, глянул». В «Одном дне Ивана Денисовича» свобода измеряется не высотой человеческого подвига, а простотой ежедневной рутины, но с тем большей убедительностью она осмысливается как главная жизненная необходимость. Так в рассказе об одном дне жизни советского лагерника совершенно естественно смыкаются две большие темы русской классической литературы – искание свободы и святость народного труда. |
Популярное:
Новое
- Ромео и Джульетта – история любви – кто были настоящими Ромео и Джульеттой Сколько было лет джульетте
- Наса скрывает жизнь на луне
- Побег из концлагеря Маутхаузен С камнями в руках — на пулеметы
- Кто, где и за что сейчас воюет
- Краткая молитва о благополучии Молитва о благополучии
- Молитва от язвенной болезни
- Молитва «Богородице Дево, радуйся
- Как наказать обидчика с помощью магии: можно ли решить вопрос ритуалами?
- Почему ВМС США «упускают» класс «фрегат»?
- Ходовые испытания Программа ходовых испытаний судов в ссср