Многое в современном мире мире построено на образцах, данных философами, учёными и поэтами древней Греции. Культура эллинов будоражила умы художников и писателей много лет после того, как перестали бродить по дорогам Греции боги, обратившиеся в людей. При всей популярности греческой мифологии, не все её персонажи одинаково хорошо известны. Титаны, к примеру, не получили такой известности, как боги-олимпийцы.

Кто такие титаны?

В древнегреческой мифологии принято выделять три поколения богов.

1. Боги первого поколения - прародители , не имеющие персонификации, воплощения таких всеобъемлющих понятий, как земля, ночь, любовь.
2. Боги второго поколения именуются титанами. Чтобы понять, кто какой титан в представлении древних греков, нужно понимать, что они являются промежуточным звеном между полностью персонифицированными олимпийцами и воплощением поистине глобальных понятий. Самой близкой оценкой будет «олицетворение стихийных сил».
3. Боги третьего поколения - олимпийцы. Самые близкие и понятные людям, взаимодействующие с ними напрямую.

Кто такие титаны в греческой мифологии?

Второе поколение богов древней Эллады - промежуточное, отобравшее власть у родителей, но уступившее её своим детям. В обоих случаях инициатором революции выступала спутница верховного бога поколения. Гея, жена Урана, разозлилась на мужа за то, что он заточил её детей, сторуких великанов гекатонхейров. На уговоры матери свергнуть отца откликнулся лишь Крон (Кронос), младший и самый жестокий из титанов, чтобы получить верховное владычество ему пришлось оскопить серпом Урана. Что интересно, после захвата власти Крон снова заточил гекатонхейров.

Опасаясь повторения ситуации, титан пытался подстраховаться - проглатывал детей, рождаемых женой, Реей. В какой-то момент титаниде надоела жестокость мужа, и она спасла младшего сына, Зевса. Укрытый от жестокого отца юный бог выжил, сумел спасти своих братьев и сестёр, выиграть войну и стать правителем Олимпа. Хоть правление Кроноса называется в мифах золотым веком, титан в мифологии это олицетворение хаотичных, безжалостных сил, и переход к мудрым и человечным богам олимпийцам является вполне логичным следствием развития и гуманизации культуры древних греков.

Титаны - мифология

Не все титаны древней Греции были свергнуты в ходе войны, некоторые из них заняли сторону олимпийцев, поэтому в некоторых случаях, титан это бог Олимпа. Вот некоторые из них:

• Метида воспитывала юного Зевса на Крите;
• Фемида, ставшая на Олимпе богиней правильного поведения (впоследствии правосудия);
• Прометей и Эпиметей, братья, сыгравшие важную роль в войне богов и титанов.

Борьба богов олимпийцев с титанами

После того, как Зевс вырос и с помощью отравленного нектара освободил своих братьев и сестёр из утробы Кроноса, он счёл возможным бросить вызов жестокому родителю. Десять лет длилась эта битва, где не было перевеса ни у одной из сторон. Наконец в поединок титаны против богов вмешались гекатонхейры, освобождённые Зевсом; их помощь оказалась решающей, олимпийцы победили и низвергли в Тартар всех титанов, не согласившихся с властью новых богов.

Эти события вызывали интерес многих древнегреческих поэтов, но единственное произведение, полностью сохранившееся до наших дней - «Теогония» Гесиода. Современные учёные предполагают, что в войне богов и титанов отразилась борьба религий коренного населения Балканского полуострова и вторгшихся на их территорию эллинов.

Титаны и титаниды

Исследователи выделяют двенадцать старших титанов, шестерых мужского и шестерых женского пола. Титаны:

• Крон, впоследствии олицетворявший время;
• Океан;
• Криос;
• Кей, символизировавший небесную ось;
• Иапет, по некоторым предположениям родоначальник арийцев;
• Гиперион - бог солнца.

Титаниды:

• Фемида;
• Тефида, женское воплощение моря;
• Тейя, богиня Луны;
• Мнемосина, память;
• Феба.

Сейчас трудно точно сказать, как выглядит титан или титанида по представлениям древних греков. На дошедших до нас изображениях они представлены либо антропоморфно, как и олимпийцы, либо в образе чудовищ, лишь отдалённо похожих на людей. В любом случае, характеры их также очеловечивались, как и характеры третьего поколения богов. По представлениям древних греков титаны и титаниды не единожды вступали в браки друг с другом и с другими представителями греческой мифологии. Дети от таких браков, рождённые до титаномахии, считаются младшими титанами.

Титаны и атланты

В древнегреческих мифах оказываются наказаны все проигравшие, кем бы они не были - титаны, боги первого поколения или простые смертные. Одного из титанов, Атланта, Зевс наказал, заставив поддерживать небесный свод. Позднее он помог Гераклу заполучить яблоки Гесперид, совершив тем самым 12-й подвиг, Атлант считался изобретателем астрономии и естественной философии. Возможно, потому и назвали в его честь загадочную, просвещённую, так и не найденную Атлантиду.

Титан Атлант сын Климены и Иапета. Его братьями были Эпиметей, Менетий и Прометей. Согласно мифу древней Греции титан Атлант или Атлас поддерживал столбы, которые подпирали небосвод. Такое наказание для него придумал верховный бог Олимпа Зевс, за участие в битве титанов против олимпийских богов. Титан был мужем океаниды Плейоны и отцом семи Плеяд, превращенных Зевсом в созвездия. Его детьми были также Геспериды, которые охраняли сад с золотыми яблоками. Эти яблоки помогали продлить жизнь и вернуть молодость. За ними послал Геракла царь Еврисфей. Сад охранялся змеем с несколькими головами, и с ним предстояло сразиться Гераклу. Но победить змея было невозможно, поэтому вместо сражения Геракл придумал хитрость. Он решил договориться с титаном Атлантом, отцом Гесперид, который мог свободно пройти в сад своих дочерей.

Геракл попросил Атланта сорвать в саду Гесперид золотые яблоки, за то, что он временно подержит на плечах небо. Атлант мечтал избавиться от своей непосильной ноши и согласился. Геракл взвалил на свои плечи небесный свод, а Атлант сорвал в саду Гесперид золотые яблоки и принес их. Но отдавать яблоки Гераклу и снова нести свою ношу ему не хотелось. Атлант сказал, что сам отнесет яблоки царю. Тогда Геракл обманул Атланта. Он попросил титана положить на землю яблоки и немного подержать небосвод, пока он подложит себе на плечи львиную шкуру. Атлант взял небесный свод снова на свои плечи. Геракл забрал яблоки, поклонился и ушел. Титану Атланту пришлось держать небосвод до тех пор, пока боги и титаны не помирились.

Фото: титан Атлант поддерживает небосвод.

На картинке выше — Атлант при исполнении.

На последующих фото — Атлант помогает Гераклу добыть яблоки в саду Гесперид.

Другой вариант мифа рассказывает, что Атлант отказал в гостеприимстве Персею. За это Персей превратил его в гору Атлас, которая по сей день носит его имя. Это хребет Атлас, расположенный в северной Африке. Имя титана Атланта стало нарицательным (в его честь названы Атлантический океан, горы Атлас, книга» Атлант расправил плечи»). Атлант отличался огромной силой и выносливостью. Мифы об этом титане интересуют также и современных людей. Сказания о богах и титанах дошли до наших дней, мы видим в них суть человеческой натуры. В мифах древних греков можно, и сейчас почерпнуть много мудрого и поучительного.

Титаны · боги первого поколения, рожденные от брака земли Геи и неба Урана; их
шесть братьв (Гиперион, Иапет, Кой, Крий, Крон, Океан) и шесть сестер-титанид (Мнемосина, Рея, Тейя, Тефида, Феба, Фемида), вступивших в брак между собой и породивших новое поколение титанов: Прометей, Гелиос, музы, Лето и других. Имя "титаны", связанное, возможно, с солнечным жаром или владычеством, догреческого присхождения.

Младший их титанов, Крон, по наущению своей матери Геи серпом оскопил Урана, чтобы прекратить его бесконечную плодовитость и занял место верховного бога среди титанов. Родившемуся от Крона и Реи Зевсу, в свою очередь, было суждено лишить власти отца и стать во главе нового поколения богов - олимпийцев. В процессе титаномахии отразилась борьба догреческих богов балканского субстрата с новыми богами вторгшихся с севера греческих племен.

Титаны первого поколения:

Гиперион · супруг своей сестры Тейи, отец Гелиоса, Селены, Эос. Гиперион - "сияющий" бог, букв. "идущий наверху", то есть по небу и потому отождествляется с Гелиосом - нередко у Гомера, в эллинистическо-римской мифологии - постоянно; сыновья Гелиоса именуются гиперионидами.

Иапет · супруг океаниды Климены, которая родила ему Атланта, Менетия, Прометея и Эпиметея. По другим сведениям, они - сыновья Иапета и океаниды Асии. Иапет - участник титаномахии; был низринут Зевсом в тартар, разделив судьбу братьев-титанов.

Кой · брат и муж титаниды Фебы, родившей Лето и Астерию; дед Аполлона, Артемиды и Гекаты. Участвовал в титаномахии и был вместе с братьями сброшен в тартар.

Крий · отец титанидов Палланта, Астрея и Перса, дед Нике, Силы, Мощи и Зависти.

Мнемосина, Мнемозина · богиня памяти. Родила от Зевса муз - девять дочерей. Согласно сообщению Павсания, в Лейбадее (Беотия), вблизи пещеры Трофония, находились два источника: Леты - забвения и Мненосины - памяти. По традиции, пришедшие вопросить знаменитый оракул предварительно пьют воду из обоих источников, чтобы забыть о заботах и волнениях и запомнить услышанное и увиденное в пещере.

Тейя, Фейя · супруга Гипериона, мать Гелиоса, Селены и Эос.

Феба · сестра и жена Коя, ассоциировавшаяся иногда наряду с Селеной и Бендидой с луной. Она мать Лето и Астерии, бабка Аполлона и Артемиды. Феба считалась основательницей храма и оракула в Дельфах, который затем подарила внуку.
Девкалион (D e u k a l i w n) · прародитель людей, сын Прометея, муж дочери Эпиметея и Пандоры Пирры.

Когда разгневанный на людей "медного века" (вариант: на род человеческий из-за оскорбившего его Ликаона, Ovid. Met.) Зевс решил уничтожить всех людей и наслать на землю потоп, правивший городом Фтия в Фессалии Девкалион и его жена Пирра были единственными праведниками, которым царь богов разрешил спастись. По совету Прометея Девкалион построил большой ящик ("ковчег"), на котором он и Пирра спаслись во время девятидневного потопа, уничтожившего все человечество. На десятый день Девкалион увидел гору Парнас и высадился на ней (вариант: Девкалион высадился на горе Этна.

Принеся жертвы Зевсу-Фиксию ("Дающему убежище"), Девкалион получил от него совет, как возродить человеческий род (другой вариант: этот совет был дан ему оракулом Фемиды у подножия Парнаса, Ovid. . Закутав головы и распустив пояса, Девкалион и Пирра должны были бросать через голову "кости праматери". Догадавшись, что "костями праматери" божество называет камни - кости всеобщей матери людей Земли, Девкалион выполнил приказ. Из камней, брошенных Девкалионом, возникали мужчины, Пиррой -женщины

У Девкалиона и Пирры также родились дети: Амфиктион, Протогенея и Эллин, ставший родоначальником греческих племен. Впоследствии Девкалион спустился с гор, основал святилища Зевса в Локриде и в Афинах, где и был похоронен

Несмотря на различия в локальных вариантах, миф о Девкалионе в основных чертах един и весьма близок к распространенным по всему Средиземноморью мифам о страшных потопах (библейский миф о Ное и др.).
Пандора (P a n d w r a, "всеми одаренная") · первая женщина, созданная Афиной и Гефестом. Зевс, разгневанный тем, что Прометей похитил для людей огонь у богов, решил отомстить людям и приказал создать женщину. Пандора должна была по замыслу Зевса принести людям соблазны и несчастья.

Гефест слепил ее, смешав землю с водой, Афина одела ее в серебряное платье и увенчала золотым венцом. По другой версии Гесиода, ее одаривают хариты, среди которых Пейто ("убеждение"), оры; Гермес вкладывает ей в грудь лживую и хитрую душу. Женщину назвали Пандора, так как все боги оделили ее дарами. Пандора соблазнила недалекого Эпиметея - брата Прометея, хотя тот и уговаривал его ничего не принимать в дар от Зевса.

Когда Пандора открыла сосуд, врученный ей богами, в который были заключены пороки и несчастья, по земле расползлись болезни и бедствия. Только надежда осталась на дне сосуда, так как женщина захлопнула крышку; так люди были лишены даже надежды на лучшую жизнь.

Дочь Пандоры и Эпиметея - Пирра и сын Прометея Девкалион стали супругами и по воле богов пережили потоп.

В мифе о Пандоре - очевидная дискредитация женского начала как губительного и лживого в эпоху утверждения патриархата.

Титаны второго поколения:

Астерия · титанида, богиня-звезда, дочь титанов Коя и Фебы, сестра Лето (матери Аполлона и Артемиды). Супруга титанида Перса, вместе с которым они породили богиню мрака, ночных видений и чародейств Гекату.
Астрей · сын титана Крия и Эврибии, брат Палланта и Перса, супруг богини утренней зари Эос, отец ветров Борея, Нота, Зефира и звезд.

Менетий, Менойтий · сын титана Иапета и океаниды Климены (либо Асии), брат Прометея, Эпиметея и Атланта. Во время титаномахии Менетий был поражен перуном Зевса и сброшен в тартар.

Паллант · сын титана Крия и Эврибии, брат Астрея и Перса. От брака Палланта с океанидой Стикс родились Нике (победа), Сила, Мощь и Зависть.

Перс · сын титана Крия и Эврибии, брат Астрея и Палланта; супруг титаниды Астерии, отец богини волшебства и чародейства Гекаты.

Эпиметей · сын титана Иапета и океаниды Климены (или океаниды Асии), брат Прометея, Атланта и Менетия. Эпиметей отличался недалеким умом (букв. "крепкий задним умом") и взял себе в жены посланную ему Зевсом Пандору, забыв о наставлениях Прометея ничего не принимать от олимпийского громовержца. Дочь Эпиметея и Пандоры Пирра стала супругой сына Прометея Девкалиона, и по воле богов они были единственными людьми, пережившими потоп.

Атлант (A t l a z) · титан второго поколения, сын Иапета и океаниды Климены (по другой версии - Асии), брат Прометея. Древнее доолимпийское божество, отличающееся мощной силой. После поражения титанов в титаномахии в наказание боги заставили Атланта поддерживать на крайнем западе вблизи сада Гесперид небесный свод; омывающий это место океан получил название Атлантического.

Как рассказывает один миф, именно Атлант помог Гераклу добыть яблоки Гесперид, переложив на него свою ношу: тяжело было держать небесный свод, утомился Атлант, и тут появился Геракл, которому необходимо было попасть в сад Гесперид, дочерей Атланта, и сорвать яблоки, придающие молодость тем, кто их съест. Подобраться к этим яблокам было практически невозможно, так как их охранял многоглавый змей. Титан захотел помочь Гераклу, но еще больше он хотел хоть на какое-то время освободиться от своей ноши. "Подержи небесный свод за меня, а я схожу за яблоками к своим дочерям", - предлагает Атлант Гераклу. Герой согласился, а когда же вернувшийся с яблоками Атлант не захотел вновь взвались на себя небесный свод, Геракл его обманул, дав по совету Прометея Атланту как бы на время подержать ношу, пока сам не сделает подушку и не подложит ее под тяжесть неба. Так Атлант и продолжал держать на своих могучих плечах невыносимо тяжелый небесный свод, пока боги и титаны окончательно не примирились.

Другой миф сообщает, что Персей превратил Атланта в скалу, показав ему голову горгоны Медузы; отсюда представление об Атласе - горе на северо-западе Африки.

Дочерьми титана и его супруги, океаниды Плейоны, считаются плеяды и гиады: Атлант отождествляется с аркадским царем, отцом Майи и дедом Гермеса. Дочерью мудрого "кознодея" Атланта, живущей на острове Огигия, является нимфа Калипсо, державшая семь лет в своей власти Одиссея.
Диона (D i w n h) · титанида, дочь Геи и Урана или одна из океанид. У Гомера Диона - супруга Зевса и мать Афродиты; одно из имен Афродиты - Диона. Позднее она ассоциировалась с Герой.
Лето (L h t w) · дочь титанов Коя и Фебы, родившая от Зевса Аполлона и Артемиду. Имя Лето сближали с корнем led, leth, указывающим на "ночь" и "забвение", тем более, что мать ее Феба - луна, а сестра Астерия - звезда. Однако, вероятнее всего, - это божество догреческого происхождения, и мифы о Лето восходят к догреческим малоазийским корням, а имя ее связано с ликийским lada, "жена", "мать". По сообщению Страбона, на реке Ксанф в Ликии (Малая Азия) был храм Лето, на острове Родос ей была посвящена роща, на Крите город с догреческим населением, названный именем Лето. Возможно, этим негреческим происхождением богини объясняется ее незаконная связь с Зевсом, преследование ее Герой и особенно трудности при рождении близнецов, когда ни один клочок суши не смел принять гонимую Герой Лето.

В мифах создан образ Лето как страдающей матери, "вечно милой", "самой кроткой", которая благодаря своим детям заняла почетное место на Олимпе. Лето изображается и прославляется как мать и жена. В гомеровском гимне описывается картина долгих странствий богини по материку и островам греческого мира, ее просьба к Делосу стать ей пристанищем и обещание прославить остров великолепным храмом. Девять дней мучается Лето в тяжелых схватках, вокруг нее "лучшие среди богинь" - Фемида, Рея, Амфитрита, Диона и другие. Злобная ревнивая Гера задержала свою дочь, богиню родов Илифию под облаками на Олимпе. Через Ириду богини одаривают Илифию ожерельем, и тогда с ее помощью, вслед за своей сестрой Артемидой, на свет появляется Аполлон. Опасаясь Геры, все отвергают Лето, и только остров Астерия (первоначальное название Делоса) приютил богиню, став священнейшим из островов; там под пальмами Лето родила своих детей. Согласно Атенею, на Делосе находилось древнейшее изображение Лето - грубый фетиш в виде неотделанного полена. Лето особенно любима своими детьми, которые оберегают ее и убивают тех, кто пытается оскорбить их мать - Тития, Пифона, детей Ниобы.

Лето, Аполлон и Артемида всегда единодушны, часто выступая против старшего поколения богов. Они вместе помогают троянцам в Троянской войне, что связано с их малоазийским происхождением. Аполлон спасает Энея и помещает его в своем храме "на вершине святого Пергама", а Лето и Артемида возвращают герою мощь и красоту. Гермес даже не пытается сразиться с Лето, признавая себя заранее побежденным. Сама же богиня, подобрав стрелы и лук Артемиды, побитой Герой, отправлятеся на Олимп, чтобы вместе с Зевсом утешить дочь. Великую гордость материнства испытывает Лето, когда на Олимпе в доме Зевса появляется Аполлон. Она помогает сыну снять оружие, усаживает его в кресло. И пока все боги трепещут от страха, встав со своих мест, а Зевс подносит сыну в золотой чаше напиток, Лето веселится, сердцем радуясь, что родила столь мощного сына.

Образ Лето - это образ богини-матери, прославленной в детях, воплощение материнской любви, преданности своим детям, самоотверженности в их защите; образец титанической стойкости в исполнении материнского долга. Она защищает их от гнева богов: когда Зевс хотел ввергнуть Аполлона в тартар за то, что тот перебил циклопов, Лето так настойчиво просила и умоляла громовержца, что наказание смягчилось: Зевс приказал Аполлону поступить на службу к смертному, царю Адмету, и целый год выполнять ту работу, какую ему поручат.
Прометей (P r o m h q e u z) · сын титана Иапета, двоюродный брат Зевса. Мать Прометея - океанида Климена (по другим вариантам: богиня правосудия Фемида или океанида Асия). Братья титана - Менетий (сброшен Зевсом в тартар после титаномахии), Атлант (в наказание поддерживает небесный свод), Эпиметей (супруг Пандоры). Среди его детей Девкалион (сын Прометея и Пандоры), супруг Пирры (дочери Эпиметея и Пандоры).

Имя Прометей означает "мыслящий прежде", "предвидящий" (в противоположность Эпиметею, "мыслящему после", "крепкому задним умом") и связано с производным от индоевропейского корня me-dh-, men-dh-, "размышлять", "познавать".

В образе Прометея несомненны черты древнего доолимпийского божества, коренящегося в балканском субстрате, покровителя местного автохтонного населения. Прометей олимпийского периода греческой мифологии объединяет черты архаического божественного покровителя племени (согласно Эллин - сын Девкалиона и Пирры) с перекрывшими древний субстрат образами богов. Он сохраняет свои первоначальные благодетельные функции и включается в систему родственных отношений новых богов. Прометей не участвует в титаномахии, противится насильственным действиям титанов против олимпийцев и даже добровольно вступает с олимпийцами в союз (Эсхил "Прометей прикованный",), тем самым противопоставляя себя бывшим сородичам. От своего прошлого Прометей сохраняет независимое положение в отношении новых владык, сознание своего хтонического происхождения (по его собственным словам, он - сын Геи-Земли, отождествляемой с Фемидой, Эсхил "Прометей прикованный",). Мудрость, полученную им от своих прародителей (известно, что он пользуется советом Геи вступить в союз с Зевсом и осилить его хитростью), дерзость, граничащую с ловким обманом, он использует, покровительствуя жалкому роду людей, создателем которых он является по целому ряду свидетельств.

Прометей действует на заре олимпийского периода греческой мифологии в процессе ее трудного становления и борьбы с "чудовищами прежних времен" (Эсхил "Прометей прикованный"). Недаром он, несмотря на свое небывалое превосходство над хтоническими сородичами, жалеет и Атланта, и Тифона, жест. Древнее хитроумие Прометея в олимпийской системе приобретает черты мудрости, в которой нуждается сам Зевс.

С другой стороны, классическая олимпийская мифология не может терпеть двух создателей человечества и носителей справедливости - Прометея и Зевса. Поэтому Прометей обязательно должен противопоставить себя Зевсу, но не грубо и чисто физически, как это было с титанами, а занять позицию, при которой он превосходил бы самого Зевса, т.е. занять позицию мученика, пожертвовавшего собой ради людей. Зевс же действует против соперника, пользуясь грубыми приемами насилия, памятуя свои победы над титанами, когда он одержал верх благодаря именно физическому превосходству, мощи своих перунов и неукротимости своих союзников - сторуких.

Мифы о Прометее связаны с подступами к героическому веку. Это время битвы Зевса с титанами, установления новой власти Зевса (Эсхил "Прометей прикованный", создания рода человеческого. Согласно ряду источников, Прометей как древнейшее божество сам вылепил первых людей из земли и вод, да еще создал их смотрящими в небо, по подобию богов, но сделал это Прометей по воле Зевса. Более того, есть указания на то, что люди и животные были созданы богами в глубине земли из смеси огня и земли, а Прометею и Эпиметею боги поручили распределить способности между ними. Именно Эпиметей виноват в беззащитности людей, так как истратил все способности к жизни на земле на животных, поэтому Прометей должен был позаботиться о людях. Увидев, что все животные заботливо всем снабжены, а человек "наг и не обут, без ложа и без оружия", Прометей крадет "премудрое умение Гефеста и Афины вместе с огнем, потому что без огня никто не мог бы им владеть или пользоваться" (так в виде огня, украденного им из мастерской Гефеста и Афины, Прометей дарует человечеству технический прогресс;). Согласно Эсхилу (Эсхил "Прометей прикованный"), "все искусства у людей от Прометея", причем, оказывается, что он наделил разумом слепых, жалких людей, живших, как муравьи в пещерах, научил их строить дома, корабли, заниматься ремеслами, носить одежды, считать, писать и читать, различать времена года, приносить жертвы богам и гадать.

Добудь мне три золотых яблока из сада Гесперид, - приказал царь Эврисфей.

Ничего не ответил Геракл. Повернулся и вышел молча из Тиринфа на каменистую дорогу.

Легок Ветер-Зефир и скор. Но тяжким грузом лежала на крыльях Ветра весть о добровольной смерти кентавра Хирона, подарившего свое бессмертие Прометею.

Гнулись крылья Ветра под тяжестью вести, и медлен был скорбный путь. От горы к горе нес седому Океану Ветер горькую весть. И, услыша сквозь каменный сон ту весть, каждая гора по пути просыпалась вся потрясенная, колеблясь от подножия к вершине, и долго еще так печально качалась в облаках ее лесистая макушка. А в глубоких недрах ее каменной души рождались алмазы слез и золотые и серебряные безмолвные слова о мудром кентавре, застывая золотой и серебряной думой-рудой на века и тысячелетия.

Стонали, сжимаясь от боли, ущелья, катились камни по руслам усохших от горя горных рек, пески рассыпались в прах, и в горячих ключах застывали подземные струи.

До края земли донес Ветер весть о смерти Хирона и опустил ее на сердце Горы-Человека:

Умер Хирон!

Дрогнула сила титана, пригнулись плечи, подогнулись ноги, и пошатнулся Атлант. И вместе с ним закачалось небо, закачалось впервые за свою небесную уранову жизнь. И закачались на небе золотые дома богов-победителей, опрокинулись амфоры и кубки на божественном пировальном столе, и пролился на землю кипящим огнем напиток бессмертия.

Смутились боги. Привстали в тревоге с золотых сидений: их мир закачался.

И уже понеслась, втайне ликуя, по радужным мостам вестница богов, титанида Ирида, на край света, к Атланту. Разостлала перед глазами титана свои цветные одежды, словно сшитые из всех радостей мира, легла посреди них и сказала:

Титан, не хмурь брови, не гляди так гневно на Ириду. Я - голос богов. Но я все та же гелиада Ирида, дитя титанов. Ты колеблешь не небо богов, а небо мира живого. Оно рухнет, и погибнет земная живая жизнь. Останется только мертвая - за океаном. Пожалей, Атлант, все живое!

И в ответ упали два слова:

Умер Хирон.

Прикрыла Ирида лицо одеждой. Только краски складок одежды, играя, переливались у самых глаз титана. Сказал Атлант:

Кто виновен в живой смерти бессмертныхНизверженные в тартар титаны оставались там бессмертными, хотя и были отрешены от мира живой жизни. Ту же участь разделили и те титаны и титаниды, которые были отброшены богами Кронидами на край земли, к океану. Только постепенно, по мере укрепления Олимпийского пантеона и всеэллинского национального единства, миф снимает с этих отверженных титанов бессмертие, и они или сами исчезают, подобно канувшим в воды океана Сиренам, или же их убивают герои, как чудовищ. Так погибли бессмертные Скилла, Медуза, Химера, Ладон и др. ? Кто виновен в смерти Хирона? Кто к скале Кавказа приковал Прометея? Не примирится сын Япета с Зевсом. Но без пищи бессмертия ослабел титан, терзаемый тысячелетия коршуном тартара, прилетающим теперь с неба богов. Кто вызвал коршуна из преисподней на небо? Рассказал мне Ветер-Зефир: стрелой Геракла, напоенной лернейским ядом, ранен в ногу кентавр Хирон. Обрекла рана бессмертное тело на вечную муку. И подарил Хирон свое бессмертие прикованному Прометею, чтобы умножить мощь титана, укрепить его силу, ослабевшую от страданий за тысячи лет, чтобы забилось усталое сердце титана с силой двойною.

Дать бы вкусить Прометею золотое яблоко Геи, яблоко молодости из сада Гесперид! Возродились бы тогда силы титана. Но не может зашагать Атлант к сыну Япета из конца в конец Земли с яблоком молодости в руке. Ирида, отнесла бы ты это яблоко Гесперид Прометею! Дадут его тебе Геспериды, вечерние нимфы заката. Ни боги, ни люди не в силах вкусить это яблоко. Для них оно - игрушка из золота. Только вкусят его опаленные молниями или прикованные титаны. У губ титана нальется оно золотой молодостью и целительной силой вечной жизни. Отнеси, титанида Ирида, яблоко титану Прометею. Возроди его силу юностью.

Я сияю ему нежнее, чем богам и смертным, его радуя радугами. Не могу я принести Прометею яблоко молодости: запрещен мне вход в сад Геспирид. Не бывает там, за океаном, ни дождей, ни радуг. Нерушимой клятвой Стиксом связана я пред богами у колыбели малютки Эрота. Не нарушу запрет. Не одна Афродита - мать любви. Я ведь тоже мать Эрота, бога-младенца, мотылька, рожденного от Ветра-Зефира. И любовь-мотылек нужна мируНаряду с крылатым Эросом, сыном богини любви Афродиты, поэтическая фантазия эллинов создала издавна образ Эрота-малютки с мотыльковыми крылышками, сына Ветра-Зефира и Ириды-Радуги. Он вошел в ритуал свадебных народных обрядов и песен. Первоначально малютка Эрот возник как миниатюрный отзвук древнего космогонического Эроса - могучей силы всесозидающей любви, разлитой по всей природе, как божок растительного мира, мира насекомых, пташек, всего малого в природе. Позднее, в Александрийскую эпоху, этот Эрот-малютка получил другое, упрощенное толкование. . Велика твоя мысль вернуть мир живой жизни снова титанам. Велик твой гнев на богов. Но, прости, не могу я покинуть небо для тартара, не могу оставить землю без порханья любви, без ее первого вздоха. Покарает Кронид.

И вспомнил Атлант о ярости биченосца Кронида. Гнев, застывший рудой, расплавился в печени и груди титана. И грозно ответил Атлант Ириде:

Что мне небо богов! Умер бессмертный Хирон, тот, кто был справедливее всякого бога. Что мне мир живой жизни, где нет Хирона! Что мне твои мотыльки, когда Прометей в оковах!

И неистовый, в слепом гневе от скорби по другу, потряс он плечами край неба, чтобы мир богов пошатнулся.

Заходило небо ходуном. Покатились по небу сами собой грома - не грома, а колеса небесных телег, соскочившие с осей мировых, - и не просто колеса, а молоты: что ни спица - то молот, что ни обод - то молот, что ни само колесо - то молот. Ох, и молоты в небе!

Только над Чудо-горой не гремят эти молоты. Да где ты, Чудо-гора!

Обрушил бы небо богов Небодержатель от горя по утрате друга. Но не мог Атлант оторвать рук от небосвода. Держит небо его руки, - словно припаяны к нему.

Так остался мир богов нерушимым. И живая жизнь не погибла.

Тогда тяжко застонал огромно-могучий титан:

Вы, бессильные руки титана! Обманула меня моя мощь.

И повисла в углу его глаза, на реснице, сожженной зноем, слеза. Покатилась по каменным складкам щеки и упала на землю каплей-морем у ног Атланта. Уступила слезе почва земли, углубилась гранитной чашей, и стала слеза Атланта озером.

Пока скорбная весть о смерти Хирона летела через горы и моря к Атланту, шел от гор Кавказа, от столпа Востока, к пределам Атлантовым, к столпу Заката, за золотыми яблоками - Геракл.

Что так низко опустился над либийской пустыней Солнце-Гелий, замедляя бег-полет солнечных коней, когда Геракл шагал по раскаленным пескам пустыни? Зачем наклонился, почти выпал из возка-колесницы древний титан-солнцебог? Изо рта его - зной. Из ноздрей его коней - зной. Под копытами конскими - зной. Выпит воздух полуднем.

Изнемог Геракл. Боль высверливала обожженные стопы. А бог сеет по пустыне лучи-глаза. В каждой песчинке - солнечный глаз. Жгуч он!

И вот снял Гелий с головы венец солнца и, опустив руку с венцом к земле, держит его над самым теменем Геракла. Будто плавится череп, сжигается мысль… Шары огненные перед глазами…

Не вынес герой. Сорвал с плеча лук, наложил на тетиву стрелу с кипящим от жара ядом лернейским и прицелился в бога-титана:

Отступи от Геракла, Гелий! Поднимись на высоты неба, к своей проезжей дороге. Не знакома мне помощь богов и не жду награды за труд и подвиг. Что же ты угнетаешь меня? Отступи от Геракла, Гелий, или спущу я в тебя с тетивы стрелу!

Изумился Гелий отваге героя. Смертный поднял руку на Солнце! Даже боги не дерзали на это.

Не хотел титан солнца допустить Геракла к саду Гесперид. Знал: оборвет Истребитель яблоки Геи, надежду титанов, убьет стража яблони - дракона Ладона, повергнет в горе Вечерних нимф-девоптиц.

Изумился Гелий каждым глазом-лучом. Не страшат его стрелы Геракла. Далеко им до Солнца, станут пеплом в пути. Пострашнее есть стрелы для глаз-лучей Солнца - золотые лучи-стрелы юного Аполлона.

Но почтил Гелий по правде титановой мужество героя Геракла. Взвились крылатые кони. Унеслась ввысь колесница-возок. Дохнул Воздух.

Но лука грозящего не опустил герой-полубог.

Стой! - воскликнул Геракл. - Не скачи так, сияющий бог! Еще надо Гераклу переплыть океан. Дай мне твою чашу-челн золотой, на котором ты плывешь от заката к Красным морям - на восход. По волнам океана нет пути челну смертного.

И ответил Гераклу из дали небес в изумлении перед смертным древний титан:

У Тартессы, в Гиперборее.

У Тартессы, в граде, где спят Чудеса всего мира, пока им не придет срок родиться и выйти к смертным на землю, - там, в дальней Гиперборее, у берега океана ждала Геракла чаша-челн золотой. И выплыл Геракл в океан к пределам Атлантовым, к саду Гесперид.

Встревожили сестры-океаниды отца Океана:

К саду Гесперид Геракл плывет. Взял у Солнца челн золотой. К Атланту держит он путь. Испытай его думы и силу, отец. Не расхитит ли титановы яблоки?

Пошли волны по реке-океану,

Закружили, закачали золотую чашу,

Перебрасывают ее, словно чурку, с бока на бок,

Наклоняют, чтобы вверх дном поставить.

А под каждой волной - океанида.

А под самым дном чаши - сам отец Океан.

Не показываются Гераклу:

Под водами подняли бурю.

Налегает герой на золотое весло:

Кружится на месте чаша,

Будто кто ее на пальце вертит.

Глубока челн-чаша золотая,

А воды в ней все больше и больше.

Не придет на выручку Гераклу

Ни бог, ни титан, ни смертный.

Кружит чашу сам отец Океан

Меж пределами живой жизни и мертвой.

Вдруг презлая поднялась волна:

Как тряхнуло золотую чашу,

Поставило ее на ребро боком,

Покатило колесом по воде

Обратно к чудо-городу Тартессе!

Тут дубинка и лук Геракла

Упали на дно океана.

Полна воды чаша золотая,

Сидит по шею в воде герой.

Ухватился за борт рукою,

Ногою в другой борт уперся,

Подвел золотое весло под борт чаши,

Хочет опрокинуть чашу на днище.

И видит, держит ее под водой на ладони

Сам отец океанид - Океан.

Тут неистовый герой в гневе

Поднял весло на титана:

Опусти ладонь, титан Океан,

Или отобью ее от чаши золотым веслом!

Не препятствуй пути Геракла, -

Еще никто на земле - ни бог, ни титан -

Не поднимал руку на праотца Океана,

Не было на свете такого:

Он вне битв и борьбы.

Изумился древний седой Океан,

Изумился еще сильнее, чем Гелий,

И, как Гелий, по закону титановой правды,

Почтил отвагу героя.

Ушли волны в глубь Мировой реки.

Словно выгладило реку небом.

И вынесли океаниды

Дубинку и лук героя,

Упавшие на дно океана.

И ступил на берег Геракл.

Снова шел он пустыней в зной, по раскаленным пескам, упорно ступая обожженными пятами, и дошел до Горы-Человека.

Здесь пределы Атлантовы.

Перед Атлантом стоял Геракл. Ничего не сказали друг другу титан и герой. Еще никогда не встречал взор Атланта пред собою героя. Видел он титанов, богов, великанов, но героя видел впервые. И не знал Атлант, кто пришелец. А Геракл встречал и титанов, и богов, и великанов во всех обличиях жизни. И боролся Геракл со всеми, и всех поборол: великанов, богов и титанов. Труден был путь к саду Гесперид.

Посмотрел себе на ноги Геракл: обожженные, в язвах, с запекшейся кровью. И увидел у ног своих озеро - голубое, чистое, как слеза. Сбросил наземь с плеча герой львиную шкуру, дубинку и лук, присел к озеру, погрузил в его соленую воду ноги и омыл их в слезах Атланта.

А титан Атлант смотрел.

Легче стало герою от чудесной воды.

Прими гостя, титан, - сказал пришелец. - Я - к тебе.

Я не знаю тебя. Не видал тебя в мире титанов. Не встречал в мире богов. Кто ты, гость?

И, как раненый лев, разорвавший себе грудь когтями, у которого вдруг открылось огромное человеческое сердце, застонал Атлант:

Ты! Убийца Хирона? О праматерь Гея-Земля, отпусти на мгновение ноги Атланта! Не просил я у тебя никогда ничего. О Уран, праотец, оторви на мгновение мои руки от свода! Предо мною убийца Хирона.

И напряг Атлант всю свою титанову силу, чтобы оторвать от неба ладони. Но не сдвинулись окаменевшие до локтя руки. Хотел вырвать ноги из земли. Но не сдвинулись окаменевшие ступни.

Видел Геракл муку титана и сказал ему с суровой грустью:

Ты страдаешь, Прикованный. Но и раскованный ты был бы не страшен Гераклу. Я сражал и боговДревнейшие эллинские сказания о Геракле были заглушены более поздними, созданными ревнителями Олимпийского пантеона. Сохранились их отголоски, в которых отразилась борьба культов иноплеменных и праэллинских богов с культом Зевса. В этих древних сказаниях Геракл вступает в борьбу со всеми богами Олимпа, кроме Зевса, и побеждает их в единоборстве. Он вынес из храма треножник Аполлона, и бог не смог его вырвать из рук Геракла. Их разъединил молнией Зевс. Геракл убил сына Посейдона, и владыка морей не смог противостоять мощи Геракла: Геракл перебил палицей его трезубец. Он даже ранил Аида, бога мира смерти; это означало, что Геракл сильнее смерти. . Посейдон уступил моей силе у Пилоса, Аполлон - у Дельф, отступил предо мной и подземный Аид. Усмири свою ярость, Атлант. Невиновен я в смерти Хирона. Чтил его, как и ты. Наступил Хирон ногой на стрелу с лернейским ядом. Так боги хотели. Ты у них спроси. Не стерпел Хирон нескончаемых мук на земле.

Но угрюмо ответил Атлант:

Я слыхал о тебе. Истребитель титанов, сын Зевса. Как и я, был Хирон титаном.

Ты не прав, Гора-Человек. - И уже гнев закипал в груди сына Зевса, пришельца. - Я не знаю старинных титанов и в тартаре не был. Не спускался ниже аида. Да, ты прав: я - истребитель, но только чудовищ. Кто их предок? кем они были? какой образ скрыт под их кожей? - я не спрашиваю. Я истребляю. Мы, полубоги-герои, очищаем мир и дороги на почве земли, чтобы стала вся земля для смертных открытой. Если б были чудовища на небе, я б и небо очистил. Нет чудовищам места в мире жизни живой - пусть живут в мире мертвых. Здесь, в пределах Атлантовых, где-то сад Гесперид. Дракон охраняет тот сад. Его имя - Ладон. Он - чудовище.

О, Ладон! - Горесть и радость переполнили голос Атланта, и излился его голос, как водопад. Но Геракл не шелохнулся:

Ты знаешь дорогу в сад Гесперид. Я иду к тебе от горы Кавказа. Укажи мне дорогу к Саду.

Я не знаю дороги в сад Гесперид. Так впервые за всю свою титанову бессмертную жизнь солгал правдолюбивый Атлант.

Я пришел к тебе от Прометея. Я убил птицу-дракона, коршуна тартара, пожиравшего печень титана. Прометей свободен от мук. Вот стрела, пронзившая коршуна-змея. Вот перо из горла его. Укажи мне дорогу к Саду.

Я не знаю дороги к Саду.

Так вторично солгал Гераклу правдолюбивый Атлант.

Мне нужны три золотых яблока из сада Гесперид. Их сторожит стоголовое чудовище. Оно - зло земли. Кто бы там ни таился под кожей дракона: титан или гигант, или неведомо кто, - для меня он дракон. Не титана - я Змея убью и добуду яблоки Геи. Укажи мне дорогу к саду Гесперид.

Я не знаю дороги к Саду.

Так в третий раз солгал Гераклу правдолюбивый Атлант.

Умолкли бессмертный титан и смертный Геракл. Стояли друг против друга, словно позабыв друг о друге.

Склонив голову, опершись рукой о дубинку, о чем-то думал Геракл, сын Зевса. Будто спрашивал свое сердце героя. Долго, долго он думал. Наконец сказал:

Прощай. Сам найду я дорогу к Саду. Я нашел и в аид дорогу и обратный путь из аида, не спросясь у владык преисподней. Не почтил ты гостя, титан. Не почтил труд Геракла, освободителя Прометея от мук. Я не враг тебе, древний Небодержатель, Я сменил на земле Прометея. Я - преемник дела его. Труден мой путь по земле. Он не легче, чем тебе держать небо. Я иду. Атлант.

Как печаль горных лугов в предзимнюю пору, обогретых поздним осенним лучом, прозвучало с вершины Горы:

Не уходи. Я не слышал еще Прометеево слово. Что сказал тебе брат? Перескажи мне его слово, Геракл. Не один Кронид читает мысли других. И Прометей их читает.

Снова стояли смертный герой и бессмертный титан друг против друга. Снова задумался Геракл, склонив голову. И на этот раз думал еще дольше. И вот, не таясь, сказал:

Не крив путь Геракла, Атлант. Дал совет Прометей, чтобы ты мне принес три золотых яблока из сада Гесперид, чтобы я в Сад не вступал. Принеси. Подожду тебя здесь.

Вот когда изумился Атлант. Слышит правду титанову в слове Геракла. Но понять самой правды не может. Не постигнет слов Прометея. Загадал ему титан-промыслитель загадку.

Как пойду я и брошу небо? Я - Небодержатель. Сам ты видишь: мои руки прикованы к небосводу. Мои ноги в землю вросли. Их не сдвинуть. Как шагну? Кто же будет держать это небо?

И ответил Геракл:

Ты? Ты?.. Смертный?..

Еще сильнее изумился Гора-Человек, изумился сильнее, чем седой Океан, отваге героя. Разве шутят с Горой-Человеком?

Ты? Небо удержишь? Не бог? Не титан? Только смертный? Разве смертный удержит небо? И дохнул Атлант на Геракла. Но герой даже не шелохнулся. Только строго сказал:

Я умел побеждать и Смерть. Титан, что ты дышишь так слабо?

Смолкли оба, титан и герой, и молчали немало. Только сдвинулись брови-утесы Атланта, и тяжелая мысль легла складками между бровей. Сказал:

Неотвратимые Силы приковали меня к небосводу и здесь держат. Не хозяин я моих рук и ног. Лишь для мысли воля свободна. Где есть сила сильнее этих Сил?

Я - та сила. - И Геракл поднял руку. - Принеси мне три золотых яблока из сада Гесперид и отдай мне свою ношу. Я сегодня подержу небо и его удержу. Освобожу твои руки и ноги. Ты шагнешь, Атлант, по земле. Принеси мне три золотых яблока из Сада.

И прочь отбросил герой далеко от себя дубину и лук.

Была воля Геракла могуча, как сама жизнь земли. Словно тысячи жизней влились в нее со всеми лучами мира, сжались в ней, сплавились, чтобы могла эта воля бесконечно себя излучать, чтобы могла она выполнять и невыполнимое, осиливать и непосильное - даже небо поднять.

Еще не встречал смертный Геракл соперника, равного себе по силе. И, увидев Небодержателя, захотел испытать себя. Осилить то, что осилил Атлант: поднять небо.

Взял Геракл в обе руки руку Атланта - оторвал ладонь титана от края неба, оторвал другую ладонь и подставил свое плечо под небесный свод.

Налег телом Геракл на Атланта. Сдвинул титана с места и сказал:

Медленно вытащил Атлант подошву ноги из почвы земли. Медленно вытянул другую ногу - и шагнул. Тысячелетия не шагал Атлант по земле. Обернулся титан к герою, сказал:

Ты - Сила, Геракл.

И посмотрел, как тот держит небо: на одном плече держит.

Такой силы Атлант не встречал. Без молний, без грома, один? И ведь он - не Гора-Человек. Как ему, титану Атланту, высказать то, что смущало и томило его титанову душу?

Смертен ты, но сильнее Ананки-Неотвратимости. Смертей ты - но сильнее бессмертного. И все же ты, Сила, умрешь. Не постигну я этой правды иной - не земной, не небесной. Почему же ты не бессмертен?

Да, я - Сила, - ответил Геракл. - И служу моей силе. Она говорит мне: «Ты должен» - и Геракл поднимает небо. Разве ты, титан, не такой же? Укажи мне, где живет

Бессмертие, и Геракл дойдет до Бессмертия, и оно уступит Гераклу. Принеси мне три золотых яблока из сада Гесперид. Сегодня Небодержатель - Геракл: не ты.

И Геракл крепче уперся ногами в вал меж глубоких впадин, выдавленных стопами Горы-Человека. Тяжко было небо с богами для плеча полубога-героя, но Геракл держал небо.

Вздохнул Гора-Человек:

Я играл моей силой, как вольный титан. Ты - слуга своей силы и вожатый. Я - игра. Ты - подвиг и трудГеракл хотя и слепо выполняет свою героическую миссию Истребителя чудовищ, действует целеустремленно. Его путь - путь победы. Атлант, как вольное дитя природы, как существо стихийное, только играет своей силой и, играя, сам становится ее игрушкой и жертвой. . Здесь, у предела жизни новой, прикованный к небу, я познал то, чего не знают на Чудо-горе - страшно впасть в руки своей мощи. Я иду!

Протянув вперед согнутые, окаменевшие до локтей руки каменными ладонями кверху. Атлант шагал. И почва земли выгибалась под тяжко-огромной стопой Горы-Человека.

Пробежали, как дети, века-бегуны. Никто не считал их. Никто не мерил их бег. Пели музы Олимпа:

В день священного брака Зевса и Геры мать-Земля Гея подарила Гере чудесное дерево с золотыми яблоками. Оно выросло вдруг из глубин земли в дальней Гиперборее, в пределах Небодержателя - опального титана Атланта. Там, близ океана, бог солнца Гелий, сойдя с золотой колесницы, распрягает солнечных коней и на золотой чаше-челне плывет вместе с ними по Мировой реке-океану, на восток, к блаженной Эфиопии, и к граду Аэйя, где стоит золотой чертог солнца.

До заката сторожил чудесное дерево бессмертный стоголовый дракон, глубоко, до самой преисподней, погруженный в землю кольцами змеиного тела. А в пору вечерней звезды золотые плоды чудесного дерева охраняли Геспериды - вечерние нимфы, певчие стражи Заката. И тут же, у подножия дерева, питая его корни, бил из недр земли амброзийный ключ - ключ живой воды, воды бессмертия…

Щебетали птицы, звенели листвою дриады, говорили в горах пастухи, будто здесь, в тайном убежище, укрывались Зевс и Гера, празднуя день священного брака. И ни боги, ни смертные не имели доступа к чудесному саду.

Так пели музы Олимпа.

Но при Атланте Сирены, опальные музы титанов, пели за океаном иное. И иное пели Геспериды в волшебном саду.

Они пели:

Не сходят небожители в пределах Атлантовых на почву земли. Не встречали олимпийцев Геспериды в этом саду. Не будет дракон Ладон сторожить девоптиц, лелея их сладкий покой. Не будут девоптицы с вечера до восхода денницы охранять плоды чудесного дерева для забавы владыки Олимпа. И Аглая-Сияющая не усядется, вся в сверкающих перьях, на ветвях чудотворной яблони. И Эрифия не раскроет багряных крыльев, чтобы перелетать с ветки на ветку. И Гесперия, мерцающая, как звездный юноша Геспер, не взлетит на макушку чудо-дерева, чтобы оттуда озирать тихий сад. И нимфа ключа, Аретуза, не омочит в струе своих губ, не разбрызгает благоухание амброзийных капель по цветам, листьям и травам сада невиданной красоты…

Так пели вечерние нимфы.

Кто же вы, девоптицы?

Говорили цветы, просыпающиеся только к вечеру, что Геспериды - дочери Вечерней Звезды. А цветы, которые изливали свой аромат ночью, шептали друг другу, что Геспериды - дочери Ночи. А те, которые протирали глаза росой поутру, говорили, что Геспериды - сестры Сирен, что и они - музы древних опальных титанов, воспевавшие некогда Крона и Рею в золотой век.

Только нимфа Гесперия, в гроте близ сада, молчала, вышивая по ткани лугов образ Атланта, державшего небо, и у ног его - озеро слез, и четырех Гесперид в колыбели.

Днем Геспериды дремали, укрывшись в гуще листвы. Тогда неусыпно бродили по саду слух и глаза дракона Ладона, стража сада, и сверкали у яблони Геи красота его чешуи и опасные чары змеиных глаз.

Жестока и скользка змеиная красота. Зачарует взор, а сердце оледенит. Породит мечту и сама же убьет мечту. Подумаешь: вот оно, чудо-создание! А пред тобой чудовище-гад. Станешь искать в ее красоте живую воду, а найдешь только мертвую воду. И в самой близи та красота далека. И чем ближе она, тем дальше: будто в ней все не свое, а чужое - только кожа надетая. Но такие на той коже краски, какие только море выдумает и спрячет для нереид в рыбьем царстве, у себя на дне, как диво морское. А попробуй вытянуть это диво морское на берег: что за гадкий червь земляной!

Но иным был Ладон.

Вместе с Атлантом устремился Ладон на Олимп, чтобы сорвать с неба звезды. Но, низверженный с Олимпа, упал похититель звезд в воды Сперхея. Принял тело титана Сперхей, унес на дно. Оплел его водорослями, завалил камнями. Утаил от глаз богов. Долго лежал Ладон на дне реки, под корой ледяной Сперхея, пока Солнце-Гелий не посеял на льду лучи-глаза и не вырвались воды в буйном росте наружу.

Тогда вышел титан из вод на землю. Уже кожа его покрылась вся чешуей под камнями и травами, и был он видом дивен и страшен.

Так обрел низверженный титан Счастливой Аркадии образ дракона. Прикрыл страшным обличием свою титанову правду. Не нашел он Чудо-горы в некогда Счастливой Аркадии. Не нашел ни Атланта, ни веселых Плеяд. А увидел их на небе. Увидел - и расправил Ладон крылья дракона, полетел на закат, туда, где сверкали сестры Плеяды. Ночь летел. Ночью не бродят боги Олимпа по миру. Опустился в саду Гесперид. И сделала его Гера, по желанию матери Геи, Стражем золотых яблок. Приняла в свои недра Земля кольца тела Змея-великана. И от Геи-Земли вошла в титана Ладона змеиная мудрость.

Но крылья отпали.

Многими голосами говорил Ладон с миром - звериными и птичьими. И было у него сто голов: так многоголов был дракон. Одна голова - большая, змеиная - поднималась от змеиного тела, как пестик цветка-исполина, а другие, малые, качались, как тычинки, хороводами вокруг нее, и каждая пела и говорила по-своему, как птицы в роще.

Они пели и спрашивали:

Ты спишь, Ладон? - И Змей сквозь дрему отвечал:

Сплю. - Они снова пели и спрашивали:

Ты спишь, Ладон? - И Змей сквозь дрему снова отвечал:

Завесой сна окружало пение сад Гесперид. Засыпал дракон, но тот, кто дерзнул бы подойти к волшебному саду, уснул бы у подступов к нему, зачарованный пением Вечерних нимф, стражей сада.

Только перед Атлантом бессильны чары сна. В пределах Атлантовых был Атлант, титан с Чудо-горы, хозяин.

Светел день в Гиперборее.

Дремала тучка на каменных валунах седых волос Горы-Человека, века назад еще таких золотых. И не пробудилась тучка, когда Атлант вступил в сад Гесперид и услышал, как неведомые птицы поют забытые песни титанов. Не знал Атлант, что те песни поет разом на сто голосов Ладон. Далеко позади Горы-Человека, за садом, зияли на каменном грунте шаг за шагом следы его ног. Но здесь, в саду, не вдавливалась земля, и цветы и травы, пригнувшиеся под пятой титана, выпрямлялись, как будто не Гора, а воздушной поступью прошел по ним Ветерок.

Не пошевельнулся дракон. Не прикрыл ключа Бессмертия броней своей шеи. Только пурпур колец его чешуи, обвивавших ствол яблони, заиграл живее, то вспыхивая багряно, то багрово темнея, и поднялись полуопущенные веки, чтобы заглянуть змеиным глазом под утесы бровей Горы-Человека.

Это ты, Форкид? - спросила Гора.

Это я, Атлант, - ответил Змей. И титан смотрел на титана. Они оба из Счастливой Аркадии.

Теперь ты червь, - сказал Атлант. - Теперь… я червь, - сказал Ладон. И титан смотрел на титана.

Как будто снег на твоих волосах. Атлант. И темная тучка спит на снегу.

Пусть спит моя дочь. У Атланта нет других дочерей. Плеяды у богов, на небе. И титан смотрел на титана.

Сторожишь, Ладон?

Сторожу.

Небо было лазурно и трава изумрудна, как всегда.

Дай мне три золотых яблока, - сказал Атлант. И его каменные, сложенные ребром друг к другу ладони протянулись ближе к стволу.

Заиграло все тело дракона мириадами красок, словно дождь радости брызнул рубинами по всей чешуе; и глаза, как два горна, - огнем.

О Атлант, почему же ты молчал! Тартар поднялся? Вернулись титаны? Ураниды жаждут яблок Геи? Я сберег их, титан. Пришел час?

Но Гора-Человек покачал печально головой:

Пришел ли час? Не знаю. Геракл пришел. Дай мне три золотых яблока. Я за ними к тебе.

Оторвалась от дерева шея великана Змея, разом грозно взвилась, раздулся гребень надо лбом, и валами пошли, вздымаясь, разворачиваясь из глуби земли, громады-кольца змеиного тела.

Атлант, Атлант, Атлант! - трижды прохрипел угрожающе Змей. - Кто послал тебя в сад Гесперид? От богов ты, Небодержатель? Ты с Кронидами? С ними? Отойди от дерева, Гора.

Но Гора-Человек остался стоять. Лишь сказал:

Не буди мою тучку. Не с богами Атлант. Я - титан. Усмирись и смири свои кольца. Хочешь ты уберечь этот сад? Что ж, будь Стражем! Только дай мне три золотых яблока с дерева.

Потускнели рубины на сверкающем теле Стража яблони. Посерел он весь - и осел.

Была у яблони ветвь, и не ветвь, а дарящая рука, серебром протянутая далеко от ствола. И висело на ее самом маленьком пальце три яблока на одной ножке.

На эту ветвь положил опущенную голову Змей.

Почему же не рухнуло небо, Атлант? - спросил титана печально Ладон. - Ведь ты здесь? Кто же держит небо?

Геракл держит небо.

Все умолкло в саду Гесперид. Будто листья, цветы, и травы, и пески - все живое потеряло свой голос. И, как вздох из подземного мира, прозвучал шепот Ладона:

Это ты сказал о Геракле, Атлант?

Кто же он? От кого? Он от Зевса? Новый бог? Или больше чем бог?

Он? Он сам от себя, как ты, как я. - И титан посмотрел на титана. - Он - сын Зевса. Но нет от богов ему помощи. Я пришел, чтобы он не пришел. Так хотел Прометей. Он не знает пути к Саду, но он найдет. Ладон, перед ним отступают и боги. Сам Аид отступил.

Он бессмертен?

Он смертен.

И тогда показалось Ладону, будто стал Атлант ниже ростом, будто сутулее стали его плечи, и глубже морщины, и круче склонилась голова, и будто в мудрых глазах титана не могла чего-то понять его большая мудрость.

И тогда показалось Атланту, будто меньше стал Змей-великан, и уже и мельче стали извивы колец его тела, и слабее обхват их, и будто багрец и пурпур, пролитые на Змея Зарей и Закатом, стали странно землисты, словно червь пожирал в нем титана. И еще показалось Атланту, будто он читает в мудрых глазах Змея, что не может чего-то разрешить и его змеиная мудрость.

Смертный держит небо с богами. Что же тогда титаны?

И услышал:

Мы не нужны. Не восстанут больше титаны никогда. Мир их кончен. На одном плече держит он небо.

Только боги нужны? Крониды?

Не нужны и боги. Он и богов побеждает. Неприкованный держит он небо, потому что он - Сила. И угрюмо прохрипел Змей:

Да, теперь я знаю Геракла, - и снизу посмотрел на Гору-Человека.

Посмотрел Змей и подумал: «Не нужна ты миру, Гора».

И то же подумал о титане-драконе Атлант, кинув взгляд на него сверху: «Не нужен ты Саду, Страж яблок. И яблоки - только золотые игрушки богов. Не живой, а мертвой водой поит яблоню ключ преисподней».

Умолкли титаны. Так глубоко молчали, будто их голос утонул в океане.

Ты стар, Атлант, - сказал Ладон.

Теперь время оседает на мне. Не скользит, как бывало, мимо… Тебе снится Аркадия, Ладон?

Она - сновидение. Разве прежде слетали к титанам сновидения из Ночи? И ответил Ладон:

Не слетали. Только нимфы речные… А теперь и мне снятся Обманы, вылетающие из преисподней. Помню, когда-то прилетали ко мне, как лебеди, Бури. Да, теперь я знаю Геракла. Он - Неотступный… Помнишь, Атлант, ту златорогую лань Артемиды, подругу Плеяд? Рядом с ней задыхался Ветер от бега и держался, ухватившись за ее рога золотые, чтобы укрыть свой позор. Ни стрела, ни копье не могли догнать эту лань. И была она сильнее Немейского льва. Но за нею погнался Геракл, из Аркадии выгнал. День за днем, за неделей неделю, за месяцем месяц гнал ее неустанно: от реки к реке, от горы к горе, от ущелья в ущелье, от бора в бор. Не давал ей нагнуться к траве, на бегу срезать зубом лист над тропинкой. Только воду не смог он отнять! Плыла и пила. Он - за нею. Так он гнал золоторогую лань, Неотступный, без помощи бога. Обогнули они вдвоем всю землю и вернулись к Аркадии. Уже не было у лани сил - только кости бежали и тень. И подумала лань: «Есть спасенье на Чудо-горе. Там поток, там Ладон». И к Ладону направила лань свои слабые ноги. Только где же Чудо-гора? Где поток? Один берег нашла в котловине. Кругом воды чужие в котле туманов. А другого берега не было: лишь стена вдали перед нею. Тогда воззвала ко мне гонимая лань: «Дай спасенье, Ладон!» Но ответом ей было безмолвие. Здесь настиг лань Геракл. Поплыла она, закружилась в чужих водах. А Геракл встал на берегу. Лук в руке. Ждет и смотрит. Берег только один. И ей некуда… Не спеша пронзила стрела… Рассказал мне об этом Тайгет после битвы Атланта с Кронидом. Снова умолкли титаны: Гора-Человек и Змей-исполин.

Скоро выпорхнут на небесную дорогу Плеяды. Я люблю их гурьбу и алмазное веселье.

И хотел Атлант, как бывало в Аркадии, запрокинуть назад голову и вглядеться в небо. Но не откинулась назад поникшая под тяжестью небосвода голова. Не разогнулась шея, окаменевшая над горбами плеч.

Что ты ищешь, Атлант, звездных девушек на небе? - спросил Змей, опуская веки. - Еще не выбежали Плеяды. К их восходу поют Геспериды и навевают мне сон.

Где теперь вечерние девоптицы?

Дремлют.

И опять умолкли титаны: и Гора-Человек и Змей-великан. Будто все рассказали друг другу, о чем думали тысячу лет. Но осталось еще последнее слово, и оно прозвучало:

Дай мне три золотых яблока для Геракла, Ладон.

Возьми, пока дремлют Геспериды. И закрыл дракон, страж сада, змеиные веки и замер. Бережно протянул титан каменные ладони к трем яблокам, висящим на самом маленьком пальце могучей ветви-руки. Тусклым золотом отливали плоды. Бережно коснулся титан их ножки. Бережно отломил ее ногтем. И тотчас на то место, где от ветви отломилась ножка яблок-сестер, набежала амброзийная капля. Затянуло ранку серебром. И уже новый росток выпрыснул нежной почкой из засеребренного места.

На каменных ладонях Атланта, как на выгнутом блюде, лежали три золотых яблока из сада Гесперид.

Всходил Вечер, звездный юноша Геспер, звездою в Гиперборее. В такой вечер гранатовое небо заката словно давит на воды океана.

Я иду, Форкид, - сказал Атлант. - Мне пора. Атлант обещал Гераклу вернуться, когда Геспер взойдет.

Иди, - ответил Змей; но веки не поднял.

И шагнул Гора-Человек.

Уже второй шаг хотел сделать Атлант, выйдя из сада, когда раздался ему вдогонку шипящий, пронзительный крик Змея:

Атлант, Атлант, пусть он держит небо - не ты! В изумлении остановился титан. Обернулся плечами и лицом в сторону, откуда доносился крик.

Тебя я слышу, Ладон?

И еще громче, и резче, и злораднее повторил голос Змея:

Пусть он держит небо - не ты !

С протянутыми перед собою каменными ладонями, на которых лежали три золотых яблока, стоял Небодержатель и медленно вдумывался в слова Змея, повторяя их мыслью, как эхо: «Пусть он держит небо - не ты !».

Медленно, жерновом титановой правды, крепкой, как адамант, перемалывал Атлант в своем сердце слова Змея, что не он, Атлант, будет Небодержателем, а Геракл. Какие-то древние глыбы нерушимых заветов переворачивались в сердце титана, и под седым мхом высоко вздымалась полуокаменевшая грудь.

«Пусть он держит небо!»

И, сам еще не постигая, что говорит его титановой мысли голос сердца, словно разрывая невидимые цепи, вдруг высоко поднял Атлант вольные руки к небу, роняя из разведенных ладоней золотые яблоки наземь, и, ликуя, воскликнул:

Так пусть же он держит небо!

Не опуская рук, изогнув в пояснице века не сгибавшееся назад гранитоподобное тело, смотрел Атлант с запрокинутой головой на далекую померкшую дорогу Солнца, над которой замерцали Плеяды, и рассмеялся, как юноша.

Ни Небо-Уран, ни праматерь Гея-Земля тысячелетия уже не слыхали, чтобы вновь на земле так юно смеялся древний титан.

Не знала мысль мудрого Атланта от века хитрости. Прям был Атлант. Как омфалос, пуп земли, было крепко и верно его слово. И не знал он, что меж корней всего сущего, свисающих под тартаром в великую Бездну Вихрей, живет Эрида-Распря.

Но вдруг постигла его титанова мысль, что он, титан Небодержатель, свободен и вернется в Счастливую Аркадию. И забыл Атлант, что уже нет там его Чудо-горы, что на месте Чудо-горы в глубоком котле кипят туманы. Обо всем позабыл счастливый Атлант.

И тогда спросила правда титанова сердца титанову мысль:

Где, Атлант, твое слово Гераклу? Кто твои ладони оторвал от небосвода? Кто хотя бы на день, на час освободил тебя, раба богов, от тяжести неба с богами? Обмануть хочет титан героя-освободителя? Чем же ты лучше богов? Такова ли правда титанов?

И ответила сердцу мысль Атланта, Горы-Человека:

Не прикованы руки Геракла к небу. Могут сбросить на землю небо с богами и разбить само небо. Свободен смертный Геракл.

И тогда-то донесся опять из сада Гесперид голос Змея:

Не щади убийцу титанов, титан! Он - Истребитель.

На земле, у ног Атланта, лежали три золотых яблока. Посмотрел на них Атлант, посмотрел на небо и увидел, что высоко на небо взошел звездный юноша Геспер. Потянулся за яблоками титан, но пригнулся и поднять их не мог. Так и стоял над ними Атлант с каменными, протянутыми вперед ладонями.

И увидел Атлант, как принялась, врастая в почву, упавшая веточка с тремя яблоками. Стала расти и расти, сначала тонкой былинкой, а затем деревом с тремя золотыми яблоками на серебряной ножке. Видел, как все выше и выше растет дерево, как оно доросло до каменных ладоней титана, наклонилось над ними. Сами плоды легли ему на руки.

Тогда зашагал Гора-Человек туда, к краю земли - к Гераклу.

Пробудились Геспериды-девоптицы в волшебном саду.

Оглядели золотые плоды - трех яблок недосчитались. В тревоге захлопали крыльями: стряслась беда, упустила яблоки стража. Не петь больше в саду ни им, ни Ладону. Станут немы Вечерние нимфы и стоголосый дракон. Нерушим закон правды чудес: кто не выполнит предназначения, тот утратит волшебную силу.

И заплакали Геспериды в волшебном саду: почему молчит Змей? Чья вина? Где похититель?

Небодержатель Атлант унес три яблока для Геракла из Сада.

Удивились Геспериды. Поднялись. Полетели за хозяином-похитителем, долетели до окраины сада. Видят: след Горы-Человека уходит от них к океану.

Вернулись Геспериды, вечерние стражи, к яблоне Геи и запели печально, усыпляя дракона Ладона.

Не Геракл стоит у края земли в пределах Атлантовых, - небодержатель. Склонив голову, держит небо, как прежде, Атлант.

Через горы и долы шагает к Тиринфу Геракл. За плечами героя лук и колчан; треплет ветер львиную шкуру. Дубинка в правой руке. В левой - три яблока золотых.

Что сказали друг другу при встрече и разлуке титан и герой?. Но не об этом поют Геспериды в волшебном саду. Поют они о скитаниях похищенных яблок.

Молча подал Геракл три золотых яблока царю Тиринфа Эврисфею. Только в саду Гесперид, в далекой Гиперборее, созревали такие яблоки. Совершил свой подвиг Геракл. Отшатнулся в испуге царь Эврисфей от подарка Геракла. Не коснулся рукою яблок.

Унеси! Нет, оставь их себе, - сказал властитель Тиринфа. - Ты принес мне запретный плод. Кто коснется этих яблок или вкусит их, тот отрешен от мира- жизни живой. Это яблоки смерти. Что ты сделал, отважный герой, слуга Эврисфея! Заслужил себе бессмертную смертьПрикосновение к золотым яблокам, на которых лежал запрет, обрекало прикоснувшегося к смерти. Хотя вознесенный на Олимп Геракл, согласно мифу, обрел бессмертие, однако, став богом, он потерял свое былое значение подвижника-героя и стал ненужным, подобно вознесенному на Олимп Прометею. С вознесения на Олимп мифологический смысл Геракла и Прометея, как борцов за человечество, кончился. Бессмертие Геракла стало, таким образом, его вечной смертью: образ Геракла-героя умер .

Усмехнулся зло царь Эврисфей.

Ничего не ответил Геракл. Вышел снова молча из Тиринфа на каменную дорогу. И в руке его чудно сияли три золотых яблока. Так дошел он до перепутья. Здесь предстала перед Гераклом Гера. Испытующе-грозно посмотрела богиня в глаза герою. И ей протянул Геракл золотые яблоки Гесперид.

Не для смертных эти золотые плоды, - сказал богине герой. - Это яблоки из Сада богов. Верно, дарят они вкусившим вечную юность. Прими их в дар. Отнеси на Олимп.

Отвела свою руку Гера. Отступила на шаг от Геракла. Сказала:

Плод запретный яблоки Геи и для бессмертных. Какой бог небес против воли Геи-Земли их коснется или вкусит, тот навеки подвластен Аиду. Не вернется он к небожителям в мир живой жизни. Будет царствовать в мире мертвой жизни. Отнеси их обратно Гесперидам. - И исчезла в лазури.

Не любила Гера сына Зевса, Геракла, разрушителя мира титанов.

Остался у перепутья герой и не знал, что ему делать с золотыми яблоками сада Гесперид, за которыми он шел на край света. Не нужны они живой жизни. А ведь труден путь к саду Гесперид.

Хотел отдать Геракл золотые яблоки морю.

Но выплыл из моря Нерей, и сказал бог-титан морской герою:

Не бросай эти яблоки в море. Бросишь в море - и уйдут навсегда нереиды на дно морское. Не будут волны играть и петь. И не будет в море морских див. Унеси, Геракл, эти золотые яблоки на Чудо-гору. Положи их на Чудо-горе и сам уйди.

И ушел Нерей в свое море.

Но не знал Геракл, где на свете та Чудо-гора.

Хотел Геракл отдать золотые яблоки Гелию-Солнцу. Взошел он на высокую гору и крикнул Титану в небо:

Возьми, Гелий, от меня золотые яблоки Солнца! Золотые они, как ты. Увези их на чаше-челне в солнечный град - в Азию.

Но ответил титан Гелий Гераклу:

Были некогда они солнечными яблоками. Вкусивших одаряли они вечной юностью. Назывались они тогда молодильными. Но теперь они - яблоки смерти. Не хочу, чтобы мои крылатые кони сбились с небесной дороги и зажгли пожар на весь мир. Не хочу я тонуть в водах озера Эридан: глубиною оно до самого тартара. Не хочу, чтобы юный Аполлон взошел на мою колесницу. Не коснусь я запретных плодов. Для титанов, низвергнутых в тартар, предназначила их праматерь Гея, чтобы, вкусив, могли они вернуть себе юность, войти радостно в живую жизнь. Отнеси эти яблоки в тартар.

Решил Геракл отдать золотые яблоки обратно Гее-Земле. Находилась недалеко от перепутья древняя-предревняя пещера, где спящие слышат во сне голос Земли. И собрался было герой идти, как стал позади Геракла Сон-Гипнос Зашептал Сон-Гипнос Гераклу:

Подожди здесь до ночи, Геракл. Положи эти яблоки рядом с собою. Ляг и усни.

Лег герой и уснул.

И приснились ему три Геспериды-девоптицы: прилетели они к Гераклу во сне из Гипербореи. Взяла каждая по золотому яблоку, засмеялась - и вновь улетели Геспериды в пределы Атлантовы. Унесли с собой три золотых яблока.

Проснулся Геракл, смотрит: нет рядом с ним золотых яблок. Сон унес их? Или Геспериды? Кто знает.

Но держал их в руках Геракл. Держал Геракл и небо на одном плече. Доходил до столпов Заката. Переплывал океан на чаше-челне Гелия. Не забудут теперь герои дорогу в пределы Атлантовы - туда, где сад Гесперид.

Без помощи богов и награды совершил Геракл свой подвиг.

Пойте снова в саду Гесперид, Вечерние нимфы! Вернулись золотые яблоки в древнюю Гиперборею. Кончилась служба Геракла.

И герой зашагал к Артосу.

в древнегреческой мифологии: гигант, вступивший в борьбу с богами

В древнегреческой мифологии: один из богов старшего поколения сыновей Урана и Геи, вступивших в борьбу с богами младшего поколения (олимпийцами) и побежденных ими

2-й роман «Трилогии желания» Т. Драйзера

Ti, химический элемент, серебристо-белый металл, легкий, тугоплавкий, прочный, пластичный

Атлант в древнегреческой мифологии

Большой водонагреватель

Большой кипятильник для воды

Большой чайник, больше даже самовара

Выдающийся деятель, человек исключительного масштаба

Исполин, колосс

Итальянский автоматический пистолет

Кипятильник с внутренней топкой и переливом кипятка в отдельную емкость, используемый в железнодорожных вагонах

Металл века

Римский бог солнца

Самый большой из спутников планеты Сатурн

Спутник Сатурна, открыт Х. Гюйгенсом

Химический элемент, металл, названный в честь героя древнегреческого эпоса

Спутник Сатурна

Самовар в вагоне

Каждый из узников Тартара

Самый большой из спутников планет Солнечной системы

Кипятильник с мифологическим именем

Химический элемент, Ti

Выдающийся человек

Прибор для нагрева воды

Бог в древнегреческой мифологии

Химический элемент, металл

Космический корабль США

Гигант мысли

Нагреватель

Низвергнутый в Тартар

Персонаж греческих мифов

Металл под номером 22

Большой кипятильник

Легкий прочный металл

Атлант, Кронос

Бак для нагрева воды

Металл, Ti

. «выдающийся» нагреватель

Вагонный «чайник»

Послан Зевсом в Тартары

Предтеча ванадиия в таблице

Гигант мысли (перен.)

Менделеев его назначил 22-м по счету

Металл для дисков колес автомобиля

В таблице он после скандия

Нагреватель воды

Менделеев его назначил двадцать вторым по счету

Двадцать второй согласно Менделееву

Идущий следом за скандием в таблице

Кипятильник в вагоне

Кипятильник или металл

Металл номер двадцать два

Следом за скандием в таблице

. «бог» в поезде

Нагревательный бак в вагоне

Двадцать второй в шеренге химических элементов

. «самовар» для всего вагона

Каждый из сыновей Урана

. «самовар» в вагоне поезда

Между скандием и ванадием

Крей, криос, гиперион

Аппарат для нагрева воды

Металл для ракеты

Большой нагреватель

Двадцать второй металл в таблице

Что за химический элемент Ti?

Преемник скандия в таблице

. «вечный» металл

Металл, спутник или бог

Двадцать второй элемент

Химический элемент с позывным Ti

22 элемент таблицы Менделеева

Человек больших возможностей

Сын Урана и Геи

Бог«кипятильник»

Перед ванадием в таблице

После скандия в таблице

Двадцать второй обитатель периодической таблицы

. «богатый» кипятильник

До ванадия в таблице

В химической таблице он стоит двадцать вторым

Спутник Сатурна, самый крупный в Солнечной системе

Самый крупный спутник Сатурна

Роман Т.Драйзера

В древнегреческой мифологии гигант, вступивший в борьбу с богами

Мощный водонагревательный прибор

Химический элемент, серебристо-белый легкий и твердый металл

В греческой мифологии бог, сын Урана и Геи

Роман Т. Драйзера (1914)

Наименование химического элемента