В конце прошлого века Н. Н. Ланге, основываясь на результатах собственных экспериментов и обобщив под собственным оригинальным углом зрения накопленные к тому времени результаты исследований в области времени реакций человека, сформулировал общий закон перцепции, характеризующий развитие впечатлений (образов восприятия) при воздействии объектов на органы чувств. Закон гласит, что «процесс всякого восприятия состоит в чрезвычайно быстрой смене целого ряда моментов или ступеней, причем каждая предыдущая ступень представляет психическое состояние менее конкретного, более общего характера, а каждая следующая - более частного и дифференцированного» (Н. Н. Ланге, 1893, с. 1).

В дальнейшем в отечественной психологии этот закон неоднократно подтверждался в разных исследованиях, проводившихся разными авторами, а на Западе - без каких-либо ссылок на Н. Н. Ланге, работа которого там, по-видимому, не известна.

Нетрудно увидеть, что закон перцепции Н. Н. Ланге полностью совпадает с основным смыслом общего закона умственного развития, чему были посвящены предыдущие главы. И это не случайно. Н. Н. Ланге был хорошо знаком с трудами И. М. Сеченова. Взгляды И. М. Сеченова, как и личные контакты с ним, оказали заметное влияние на направление исследований Н. Н. Ланге, на его подход к проблеме восприятия. Ссылается Н. Н. Ланге и на Спенсера, который рассматривал эволюционное развитие чувствительности как процесс постепенной дифференциации и специализации некоторых первичных, исходно недифференцированных, грубых ощущений. Отсюда понимание Н. Н. Ланге закона перцепции как результата общего биологического развития организмов. В последовательности фаз восприятия, писал он, «надо видеть параллельность тем ступеням, которые развивались в процессе общей эволюции животных: по мере дифференцирования органов чувств и нервных центров все более и более специальные свойства вещей обнаруживались для сознания животного... Подобно

тому, как эмбриональное развитие человека повторяет в несколько месяцев те ступени, которые некогда проходило общее развитие рода, так и индивидуальное восприятие повторяет в несколько десятых секунды те ступени, какие в течение миллионов лет развивались в общей «эволюции животных» (там же, с. 2).

В дальнейшем закон перцепции рассматривался как проявление более широкой фундаментальной закономерности и другими авторами. В советской психологии М. С. Шехтер (1978) отметил сходство фаз микрогенеза восприятия с фазами, которое проходит в онтогенезе восприятие ребенка. А. А. Митькин сформулировал положение, что фазы восприятия, составляющие содержание закона Н. Н. Ланге, представляют собой «наиболее общий генетический закон, отражающий особенности филогенетического и индивидуального обучения перцептивных систем» (1988, с. 159).

В теории Вернера, о чем мы писали в соответствующей главе VI, микрогенез актов восприятия выступал как одна из сфер психического развития, в которой, как и во всех других, действует общий универсальный ортогенетический принцип.

В настоящей главе мы рассмотрим экспериментальные данные, полученные разными авторами, подтверждающие закон Н. Н. Ланге, а также расширяющие сферу его действия на область установления понятийной принадлежности объектов.

Микрогенез становления образов восприятия сложных объектов

Для изучения генезиса образов восприятия и понятийной категоризации традиционно используются стандартные процедуры вариирования длительности, интенсивности и размеров стимул-объектов. Регистрируются вербальные описания и рисунки, даваемые испытуемыми в разных условиях экспозиции. Кроме этого, в когнитивной психологии для тех же целей широко используется регистрация времени реакций различения и выбора, интерпретация которого совпадает с той, которая была дана Н. Н. Ланге: чем короче время реакции при различении объектов по какому-либо сигнальному признаку, тем раньше этот признак становится предметом восприятия или идентифицируется с эталоном.

В исследовании Б. Ф. Ломова (1986, а, б) вариировалась длительность экспозиции плоских фигур, составленных из прямых и кривых линий, расстояние до них и освещенность. Анализировались словесные описания и рисунки. Результаты ясно показали, что восприятие начинается с фазы глобального, нерасчлененного «пятна», в котором в грубом приближении представлено положение фигуры в поле зрения, ее общие размеры и пропорции. Затем следует фаза отражения наиболее резких

перепадов контура и основных, наиболее крупных деталей. Вслед за крупными выявляются мелкие детали, и весь процесс завершается точным аналитически-расчлененным восприятием формы.

Аналогичная последовательность «прояснения» образов восприятия выявлена Зандером в экспериментах с увеличением размера предъявляемых фигур (цит. по И. Хофман, 1986, с. 24-25).

Анализируя данные, полученные Зандером, применительно к одной из фигур, Хофман выстраивает выразительную картину постепенной дифференциации образов восприятия. Ранее всего обнаруживается признак, который применительно к приведенной на рисунке фигуре можно назвать «угловатостью» и который является глобальным признаком фигуры как некоего целого. Затем это первое впечатление уточняется, и фигура разделяется на две крупные подструктуры (квадрат и треугольник), после чего следует выявление внутренних деталей нижней части фигуры и, наконец, точное воспроизведение оригинала.

В настоящее время на основе результатов ряда аналогичных экспериментов, а также экспериментов, проведенных по методике «конфликтных» интерферирующих раздражителей, и экспериментов с измерением времени реакций при дифференцировании стимулов по разным признакам считается твердо установленным, что опознание зрительных стимулов начинается с глобальных характеристик фигуры в целом, которые затем дополняются постепенно выявляемыми деталями (Б. М. Величковский, 1982; И. Хофман, 1986). Добавим, что в этом процессе, судя по данным Б. Ф. Ломова, крупные детали, как правило, выявляются раньше мелких.

В лаборатории Вернера был проведен анализ ответов взрослых испытуемых при тахистоскопическом предъявлении (время экспозиции 0,01, 0,1, 1 и 10 с) пятен Роршаха. Было получено, что процент ответов, основывающихся на целостной, но аморфной и диффузной форме, закономерно падал с ростом времени экспозиции. В то же время процент целостных ответов с «хорошей формой», т. е. расчлененных и детализированных, столь же закономерно возрастал.

Во всех рассмотренных исследованиях фазовая динамика становления образов восприятия изучалась в ситуации вариирования внешних условий восприятия, начиная с самых неблагоприятных (малая длительность экспозиции, низкая освещенность, малый размер, большое расстояние) и кончая наиболее благоприятными (большая длительность, высокая освещенность и т. д.). В отличие от этого, в исследовании Л. М. Веккера была применена другая методика, направленная на постепенное улучшение внутренних условий восприятия за счет улучшения условий процесса симультанирования образа. Была применена методика поэлементного кинопредъявления частей контура при постепенном нарастании скорости проекции (Л. М. Веккер, 1974). Результаты

этого исследования в целом совпали с результатами всех предыдущих за исключением того, что обнаружилась самая первая начальная фаза процесса восприятия - фаза разомкнутого контура. Остальные фазы в целом повторяли описанные ранее и представлены автором следующим образом:

1. Аморфная и вариативная структура замкнутого контура. 2. Выделение резких сдвигов кривизны. 3. Грубое воспроизведение общей формы при некоторых нарушениях пропорций, углов и смешении деталей. 4. Адекватное воспроизведение формы.

Те же четыре фазы (а также начальная фаза разомкнутого контура) были выявлены при исследовании осязательного восприятия при последовательном улучшении его внутренних условий - от обведения контура по покоящейся руке, через осязание одним указательным пальцем, к свободному ощупыванию.

Знаменательно, что Веккер с сотрудниками показали, что точно такую же динамику имеет возрастное развитие образов представлений. У дошкольников и самых младших школьников представления характеризуются расплывчатостью и неопределенностью. Затем отмечается фаза более конкретных, но еще не вполне адекватных представлений, и только у школьников V-VI классов представления достигают полного соответствия своим объектам. С возрастом растет также точность воспроизведения в представлениях величины отображаемых объектов. Поэтому, считает автор, можно говорить об универсальной закономерности становления чувственных образов, какой бы аспект этого становления мы не рассматривали. Во всех случаях образ «стадиально продвигается от общей расплывчатой нерасчлененной и лишь топологически инвариантной структуры к адекватной, максимально индивидуализированной метрически инвариантной структуре» (Л. М. Веккер, 1974, с. 288).

Микрогенез понятийной идентификации объектов

В исследованиях Дж. Брунера (1977) и М. Поттер (1971) изучалась понятийная категоризация объектов в затрудненных условиях восприятия - при недостаточном освещении, плохой фокусировке и т. п. Обобщая их результаты, Дж. Брунер пришел к выводу, что в ходе понятийной идентификации происходит постепенное сужение, последовательное ограничение категорий, к которым относится наблюдаемый объект. М. С. Шехтер (1981), анализируя этот вывод Дж. Брунера, справедливо заключает, что более точная, определенная категоризация объектов должна быть связана с нахождением их новых, дополнительных признаков. Иначе говоря, последовательное ограничение категорий должно предполагать учет все большего числа признаков объектов.

В современной когнитивной психологии сделан еще один шаг в данном направлении. Установлено, что аналогично тому, как при

восприятии стимул-объектов вначале обрабатываются их глобальные, а затем локальные свойства, так и при сравнении сенсорных воздействий с сенсорными признаками репрезентации понятий в памяти сначала сопоставляются глобальные признаки, а затем постепенно в процесс включаются все более мелкие детали (И. Хофман, 1986). Поэтому в рамках некоторой иерархии понятий принадлежность к понятию быстрее всего и раньше всего устанавливается по отношению к наиболее абстрактному сенсорному понятию. Эта закономерность подтверждена в ряде исследований с регистрацией времени установления принадлежности изображений разных предметов к предварительно названным сенсорным понятиям разной степени общности. Вместе с тем если рисунки предъявляются тахистоскопически на очень короткое время, то обнаруживается, что их отнесение к наиболее общим сенсорным понятиям осуществляется с наибольшей надежностью.

Микрогенез опознания различий высоты и громкости звуков

В психологической литературе по проблемам чувствительности было давно замечено, что при очень слабых различиях высоты двух последовательно предъявляемых звуков имеется стадия, когда испытуемые, уже обнаруживая, что звуки разные, тем не менее не могут сказать, какой из них выше, а какой ниже (Э. Титченер, Г. Уипл, К. Сишор). Для ответа на последний вопрос разница в высоте звуков должна быть увеличена. Этот феномен стал предметом специального изучения в работе Б. М. Теплова и М. Н. Борисовой (1957). В их трактовке в основе феномена лежит наличие двух последовательных порогов: порога простого и порога дифференцированного различения, когда первый закономерно ниже второго. Порог простого различения - это самая первая, грубая стадия различения, на которой обнаруживается только, что звуки разные, тогда как характер различий еще не улавливается. Для этого надо определить направление различий по высоте, т. е. дать дифференцированную оценку отношения между звуками, определить, выше или ниже высота второго звука по сравнению с высотой первого.

В последнее время те же два порога были обнаружены для условий сравнения звуков по громкости (К. В. Бардин с соавт., 1985). Феномен простого различения, имевший место при самых малых различиях, проявлялся в том, что при различении двух близких по параметру интенсивности стимулов испытуемые не могли определить, какой из них громче, но в то же время четко чувствовали неодинаковость стимулов, их различие. Для определения, какой из стимулов громче, разница между ними по интенсивности должна была быть увеличена.

Наличие порога простого различения на первый взгляд может показаться достаточно парадоксальным: как это испытуемый твердо знает, что звуки различны, и в то же время, в чем именно разница, не знает?

Но оттенок парадоксальности полностью снимается, если учесть, что обнаружение разницы между стимулами основывается на грубой, первичной, глобальной оценке только факта различия, а определение направления, характера различия требует опоры на более дифференцированные признаки отношений между стимулами: выше или ниже, громче или тише. Б. М. Теплов и М. Н. Борисова пишут по этому поводу, что определение порога дифференцированного различения предполагает выделение и дифференцировку одного из двух направлений изменений того качества звуков, о котором идет речь. В терминах когнитивной психологии это значит, что должны быть выделены дополнительные, более локальные признаки отношений звуков по высоте или громкости. Поскольку для этого степень различия должна быть увеличена, можно говорить о двух последовательных фазах различения: первой, более грубой, примитивной и глобальной, и второй, более тонкой, расчлененной и дифференцированной.

Микрогенез опознания простого признака зрительных раздражителей (угла наклона линий)

В экспериментах М. Е. Киссина (1976; М. С. Шехтер, 1981) тахисто-скопически с последующим маскирующим изображением предъявлялись линии разного наклона - вертикаль (0°) и линии, отклоняющиеся от вертикали на 6°, 12°, 18°, 24° и 30°. Вертикаль служила эталоном, а задача испытуемого состояла в том, чтобы в каждом предъявлении определять, какой стимул предъявлен - эталонный (вертикаль) или нет. Фиксировалось время опознания и детальные словесные самоотчеты испытуемых о предъявленных стимулах.

В исследовании установлены два примечательных факта.

Первый состоит в том, что при самых малых экспозициях, когда у испытуемых впервые возникали достаточно ясные и определенные предметные зрительные образы (20-40 мс), среди них имелись не только образы четких тонких линий, соответствующих реальным изображениям, но также образы нечетких расплывчатых линий, полос и даже секторов круга и эллипсов. Иначе говоря, при предъявлении линий самые первые впечатления часто занимают большее место в пространстве, являются более растянутыми в ширину, чем реальные линии. Предельные границы такого растягивания не очень велики, не превышают 18°. При увеличении времени экспозиции частота появления таких «расширенных» образов уменьшается, а при 70 мс они полностью исчезают.

Однако, когда при времени экспозиции 20-100 мс испытуемые уже видели четкую тонкую линию, они часто не могли определить ее наклон, не могли сказать, является ли она эталоном или нет. Но при этом они во многих случаях вполне определенно указывали, что стимул находится в каком-то определенном диапазоне вариантов, например, в диапазоне

0-18°, 0-12° или 0-6°. Таким образом наклон четкой линии локализуется как раз в той зоне пространства, которая на предыдущей фазе опознания воспринималась как сплошная (полоса, сектор круга и т. п.).

По мере увеличения времени экспозиции диапазон этой расширенной «зоны присутствия» сужался от 0-18° до 0-12° и 0-6°. В этом состоит второй примечательный факт, полученный в работе М. Е. Киссина: степень наклона линии сначала устанавливается грубо, приблизительно, глобально-обобщенно, а затем все более точно; сначала от эталона «отсекаются» большие, грубые отклонения, а затем все более близкие к нему значения наклона. Весь процесс микрогенеза совершается так, что «сначала происходит более грубая дифференциация», но... «на любой фазе имеется вполне достоверное знание о предъявленном стимуле, хотя и недостаточно конкретное» (М. С. Шехтер, 1981, с. 65).

Феноменологические данные М. Е. Киссина хорошо согласуются с результатами, полученными нами в психофизиологическом эксперименте по изучению микрогенеза состояний локальной возбудимости разных пунктов зрительного анализатора при выделении объекта из фона (Н. И. Чуприкова, 1967, 1972).

Микрогенез становления локального очага повышенной возбудимости, соответствующего проекции объекта, выделяемого из фона

Перед испытуемым находилась большая квадратная панель, на которой на расстоянии 5,5 с друг от друга были вмонтированы 36 маленьких электрических ламп, образующих 6 горизонтальных и 6 вертикальных пересекающихся рядов. Отдельные лампы панели и были теми объектами, которые, согласно определенным в инструкции признакам, должны были выделяться вниманием на фоне всех других ламп.

Согласно результатам ряда экспериментов, через 300-500-1000 мс после зажигания ламп, являющихся сигналом к выделению какой-либо лампы на фоне других, возбудимость в проекции выделяемых ламп является локально повышенной по сравнению с возбудимостью проекций других ламп панели. (Пограничные проблемы психологии и физиологии, 1961; Е. И. Бойко, 1964; Н. И. Чуприкова, 1967; Познавательная активность в системе процессов памяти, 1989). Целью описываемого ниже эксперимента было проследить становление этого очага повышенной возбудимости на более коротких интервалах времени от начала выделения объекта из фона (Н. И. Чуприкова, 1972).

Сигналами к выделению объекта из фона служили одновременные вспышки двух ламп панели. Эти вспышки составлялись так, что между двумя загоравшимися лампами, образующими горизонтальные или вертикальные линии, оставалась одна незагоравшаяся лампа. Испытуемый должен был выделить местоположение этой незагоравшейся лампы и удержать его на некоторое время в памяти - до сигнала о воспроизведении.

Длительность парных вспышек составляла 100 мс, а их местоположение постоянно менялось, так что в каждом новом предъявлении испытуемый видел новую пару.

В эксперименте был применен метод тестирования, локальной возбудимости анализатора с помощью измерения и сравнения латентных периодов реакций на тестирующие вспышки, подаваемые на разных интервалах времени и на разные лампы панели в последействии вспышек, дававших начало первой (кондиционирующей) реакции испытуемого.

Назовем в соответствии с принятой в данных исследованиях терминологией лампы, подлежащие мысленному выделению, положительными раздражителями и соответствующие им мозговые проекции - положительными пунктами анализатора, а все другие незажигавшиеся лампы - индифферентными и соответствующие им проекции - индифферентными пунктами.

Для тестирования состояний возбудимости, складывающихся в разных пунктах анализатора в процессе мысленного выделения незагоравшихся ламп, расположенных между двумя загоравшимися, через разные интервалы времени после предъявления парной вспышки (50, 70, 100, 150, 200, 250, 300, 400, 500, 600 мс) на панели пульта зажигалась какая-либо одиночная лампа, в ответ на которую испытуемый всегда совершал одну и ту же реакцию - нажимая «как можно быстрее» на ключ правой рукой. На каждом интервале тестирования сравнивались латентные периоды тестирующих реакций с положительного и с индифферентных пунктов анализатора. Более короткие латентные периоды реакций с одних пунктов по сравнению с лотентными периодами реакций с других пунктов рассматривались как показатель более высокой локальной возбудимости в этих пунктах по сравнению с другими. Обоснование такого использования величин латентных периодов реакций дано в ряде работ (Пограничные проблемы психологии и психофизиологии, 1961; Е. И. Бойко, 1964 и др., а в наиболее развернутой форме в монографии «Познавательная активность в системе процессов памяти», 1989).

В рассматриваемом эксперименте ни положительные, ни индифферентные лампы панели не зажигались экспериментатором, и с их стороны в зрительный анализатор в равной мере не поступало никаких дополнительных сенсорных афферентаций, кроме фоновых. Поэтому все различия латентных периодов тестирующих реакций с полным основанием могли быть отнесены исключительно за счет различий возбудимости центрального характера.

В эксперименте сравнивались латентные периоды тестирующих реакций с положительных пунктов анализатора, соответствующих выделяемым лампам, и с индифферентных пунктов, которые были разделены на три группы. К первой относились пункты, соответствующие проекциям ламп, расположенных наиболее близко к выделяемым лампам.

Это близлежащие пункты анализатора. Вторую группу составляли проекции ламп среднеудаленных, а третью - далеко отставленных от выделяемых.

Для краткости мы сейчас опускаем некоторые детали подбора стимулов и организации эксперимента. Они подробно изложены в работе (Н. И. Чуприкова, 1972).

В эксперименте отчетливо обнаружилось, что когда испытуемый начинает выделять вниманием незагоравшуюся лампу, расположенную между двумя вспыхнувшими, то в зрительном анализаторе вначале имеет место фаза широко генерализованного повышения возбудимости. Постепенно она сужается и более или менее четко ограничивается проекцией только выделяемой лампы. Этот процесс занимает обычно от 250 до 600 мс (в зависимости от индивидуальных особенностей и тренировки) от подачи парной вспышки. Полученные данные позволили выделить 5 этапов этого процесса. Каждый из них у разных испытуемых и при разной тренировке занимал несколько разное время.

Некоторые этапы иногда не обнаруживались из-за их скоротечности, но в целом ход процесса выглядит следующим образом.

1 стадия. На самых коротких интервалах тестирования не обнаруживается никакой разницы величин латентных периодов реакций, вызываемых с разных пунктов анализатора. Латентные периоды тестирующих реакций с положительных пунктов и с индифферентных пунктов всех трех групп равны. Это значит, что функциональное состояние проекций всех ламп одинаково и в зрительном анализаторе еще нет никаких признаков выделения объекта из фона.

2 стадия. При небольшом удлинении интервалов латентные периоды тестирующих реакций с положительных пунктов продолжают оставаться такими же по своей величине, как и латентные периоды реакций с близлежащих и среднеудаленных индифферентных пунктов, но все они короче латентных периодов тестирующих реакций с далеко отставленных пунктов. Таким образом налицо первые признаки различий в функциональном состоянии проекций разных ламп панели. Здесь впервые выделяется зона повышенной возбудимости, которая является достаточно широкой и включает в себя как проекции подлежащей выделению лампы, так и область проекций других ламп, примыкающих к ней, - близлежащих и среднеудаленных.

3 стадия. При дальнейшем увеличении интервалов латентные периоды тестирующих реакций с положительных пунктов равны латентным периодам тестирующих реакций с близлежащих индифферентных пунктов, но короче латентных периодов реакций не только с далекоотставленных, но и со среднеудаленных индифферентных пунктов. Следовательно, зона повышенной возбудимости сузилась и включает помимо проекций положительных ламп проекции только самых близких к ним индифферентных.

4 стадия. При дальнейшем увеличении интервала тестирования, наконец, впервые обнаруживается такой интервал, когда латентные периоды тестирующих реакций с положительных пунктов становятся короче латентных периодов реакций с близлежащих индифферентных пунктов.

5 стадия. Если интервал тестирования еще несколько увеличивается, то отмеченная выше разница латентных периодов становится статистически значимой.

Две последние стадии свидетельствуют об окончательной концентрации очага повышенной возбудимости в проекциях положительных ламп, о завершении процесса выделения объекта из фона.

Как видим, даже такой простой акт восприятия как избирательное выделение из фона какого-либо одного объекта на основе определенного признака (расположенность между двумя вспыхивающими лампами), судя по объективным показателям состояния возбудимости зрительного анализатора, начинается с выделения достаточно широкой области пространства и совершается постепенно путем ее последовательного ограничения. И эта закономерность в полной мере сохраняется даже при значительной тренировке в выполнении соответствующих актов. В нашем исследовании, в котором решалась задача детально проследить все этапы описанного процесса, четверо испытуемых работали в течение 2-2,5 месяцев по 8-12 раз в месяц, а в каждом эксперименте осуществляли 60-100 выделений негорящих ламп. Тем не менее общая картина не изменилась. Единственное, что здесь произошло, - это некоторое ускорение всего процесса, который стал завершаться у двух испытуемых не к 300-400 мс, как вначале, а к 250 мс, и некоторое сужение первоначальной области широко генерализованного повышения возбудимости (Н. И. Чуприкова, 1972).

Занятия, способствующие дифференцированному восприятию цвета (на примере старшей возрастной группы)

План

Введение

1. Значение восприятия цвета в жизни человека

2. Особенности восприятия цвета детьми дошкольного возраста

3. Уровень цветного восприятия у детей данной возрастной группы

4. Условия формирования цветного восприятия у детей дошкольного возраста

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Цвет как объект изучения всегда привлекал ученых, психологов, искусствоведов, естествоиспытателей. Он является одним из самых сильных средств выразительности художников-живописцев. Хорошо развитое чувство цвета, помогает полнее почувствовать красоту окружающего мира, гармонию красок, ощутить духовный комфорт.

Задача воспитателя детского сада состоит в том, чтобы в процессе обучения познакомить дошкольников с «сенсорными эталонами» в области цвета, научить, ими пользоваться как системами чувственных мерок или эталонов для анализа окружающего.

С давних времен люди придавали цвету особое значение. Считалось, что он обладает магической силой, поскольку каждый цвет вызывает особую реакцию. Цвет может радовать и вызывать раздражение, тревогу, чувство тоски или грусти. Иными словами, цвет оказывает на людей эмоциональное воздействие. Одни цвета успокаивают нервную систему, другие, наоборот, раздражают. Успокаивающее воздействие оказывают зеленый, голубой, синий, а возбуждающее – пурпурный, красный, оранжевый, желтый цвета.
Японские педагоги определили, что цветовое восприятие дает возможность наиболее широко развивать органы чувств ребенка, его естественный вкус (мышление, творческие способности), что в свою очередь оказывает влияние и на общее развитие человека.

Немецкие искусствоведы пришли к выводу, что цвет является средством непосредственного отображения мира переживаний и эмоций ребенка. Так Фиту С. считает, что задача ориентированного на ребенка урока художественного воспитания, должна заключаться в развитии цветовых ощущений ребенка, за счет умелого использования наглядности по цветоведению.

В нашей стране проблеме восприятия детьми цвета большое внимание уделяли такие известные педагоги и психологи, как Л.А. Венгер, И.Д. Венев, Г.Г. Григорьев, З.М. Истомина, В.С. Мухина, Э.Г. Пилюгина, Н.П. Сакулина, А.М. Фонарев и другие. Они пришли к выводу, что использование на занятиях изобразительного искусства цветовых и «сенсорных эталонов» имеет огромное значение не только для развития цветоразличительных, но и для формирования абстрактно – образного мышления.

О факте воздействия цвета на эмоциональное состояние свидетельствуют реакции ребенка дошкольного возраста на объекты различных цветов. Так научные данные, полученные в исследованиях последних десятилетий (Л.А. Венгер, И.Д. Венев, З.М. Истомина, Э.Г. Пилюгина, А.М. Фонарев и др.) показали, что дети уже с первых недель и месяцев жизни способны различать предметы разного цвета. Уже в четыре года дети воспринимают цвет в книжной иллюстрации и в своем рисунке как средство украшения.

Положение об использовании цвета, как выразителя эмоционального отношения ребенка к изображаемому, выдвинутое еще Е.А. Флериной, подтверждается исследованиями В.А. Езинеевой, А.В. Компанцевой, В.С. Мухиной и др. Ребенок способен осознанно использовать цвет для передачи своего отношения к изображаемому образу: яркими, чистыми, красивыми цветами он обычно изображает любимых героев, приятные события, а темными («грязными») – нелюбимых, злых персонажей и печальные явления. В исследованиях известного педагога В.С. Мухиной отмечено, что при изображении приятных событий дети предпочитают теплые тона, а неприятных – холодные. По мере усвоения ребенком изобразительного опыта, познания им окружающего мира, цвет в детском рисунке становится более реалистичным (исследования В.С. Мухиной, Н.П. Сакулиной, Е.А. Флериной и др.).

В практике детского сада овладение детьми цветом организуется с целью решения двух взаимозависящих друг от друга задач. С одной стороны, формирование чувства цвета является неотъемлемой частью сенсорного воспитания, направленного на развитие у детей умения ориентироваться в окружающем их мире. С другой стороны, овладевая эталонной системой свойств и признаков предметов (в том числе и общепринятыми эталонами цвета) непосредственно в изобразительной деятельности, дети учатся соответствующим образом отражать эти свойства и признаки в рисунке.

Вместе с тем, усвоение эталонов цвета (как и формы) имеет двоякое влияние на развитие восприятия ребенка. Как отмечает В.С. Мухина, эталоны определяют с одной стороны, характер развития восприятия: ребенок учится классифицировать предметы по их свойствам. Однако, с другой стороны, в восприятии ребенка закрепляется канонизированная нормативность цветов и других качеств, характеризующих предмет, и при непосредственном восприятии этот предмет соотносится с усвоенным эталоном, при этом индивидуальные его особенности могут не фиксироваться. В.С. Мухина считает необходимым расширять канонизированную нормативность (эталонность) восприятия в условиях изучения детьми «художественных языков» при обучении рисованию. Это, по ее мнению, обогатит восприятие и одновременно освободит ребенка от упрощенной стереотипной нормативности, даст возможность получать эстетическое наслаждение от красоты конкретного предмета или явления.

1. Значение восприятия цвета в жизни человека

Глаз человека способен различать не только черно-белые градации светотени в рисунке, но и разнообразные цвета. Когда мы открываем глаза, то сразу же попадаем в мир полный цвета. Цвет сопровождает человека повсюду, оказывая на него психофизиологическое воздействие и вызывая различные ощущения – тепла иди холода, бодрости или уныния, радости или беспокойства и т.п. Например, люди быстро приходят в бодрое состояние при неповторимой игре цветовых оттенков, создаваемой пробившимся сквозь толщу свинцовых осенних туч солнечным лучом. Основы понимания цвета должны закладываться у людей с детства, если рассматривать значение цвета, как явление духовной культуры и потребности его применения в самых разнообразных областях и отраслях науки и материального производства.

Цвет начал психологически воздействовать уже на наших далёких предков. Применение яркой раскраски предметов, культовых сооружений, одежды и лиц носило определенный духовный смысл. В античном мире императоры носили пурпурные одежды, и этот цвет был только их привилегией. Позднее люди продолжали придавать цвету различные характеристики. Например, в Европе белый цвет считался чистым, радостным, разумным, а желтый был цветом омраченной радости, внимания, синий – густая тень, строгость, возмужалость, а черный – горечь, старость, неизвестность. Красный виделся европейцам цветом чувствительности, молодости и человечности.

Чтобы знать, какими цветами и как пользоваться каждому человеку в обиходе, в воспитании детей, – надо понять, каким образом цвет влияет на состояние человека. По данным многочисленных исследований, цвет качественно и комплексно влияет на психофизиологическое состояние человека, включая изменение состава крови, динамику заживления тканей, тонус мышечных сокращений, функцию сердечно-сосудистой системы, восприятие (боли, температуры, времени, пространства, размера, веса), психический статус (эмоциональное состояние, активированность, психическое напряжение). При этом цвет воздействует специфически как при восприятии через зрение, так и при освещении им частей человеческого тела. Человек неосознанно часто использует цвет как средство психической саморегуляции. Люди с разными характерами и в разных психических состояниях видят мир буквально в разном цвете, причём уравновешенные люди воспринимают мир более ярким и красочным.

Сейчас в каждой стране существуют дизайнеры и психологи по цвету, цветотерапевты и цветоархитекторы. Колористика – наука о цветовосприятии. Её основатель – великий немецкий поэт И.В. Гёте. Он написал фундаментальный труд «Учение о цветах».

Основная идея колористики заключается в том, что цвет влияет на человека психологически и психофизиологически. Посмотрев пристально на какой-нибудь цвет несколько минут, человек может почувствовать не только изменение своего самочувствия и настроения; может измениться температура тела, частота дыхания и ритмика сердца. Но каждый человек реагирует на один и тот же цвет по-своему. Для изучения характера и эмоциональных состояний человека М. Люшер и Х. Фриллинг в середине прошлого столетия изобретают цветовые тесты. Макс Люшер создаёт цветовой метод диагностики состояния человека, так называемый «тест Люшера». 23 цвета были выбраны им из 4500 цветов, а критерием отбора явилась максимальная приближённость к природным цветам. Этот тест выявляет проблемы с 6 – 7 летнего возраста. При этом ребёнок просто выбирает наиболее понравившиеся или наиболее неприятные цвета из предлагаемых.

Таким образом определяя влияние того или иного цвета либо композиции цветов на самочувствие и состояние человека, психологи пришли к следующему заключению: если человек выбирает красный цвет – это характеризует возбудимость, импульсивность, страстность, тогда как разные оттенки зелёного цвета успокаивают, настраивают на деловой, рабочий лад. Синий, голубой цвета так же являются «холодными», то есть уравновешивающими, направляющими к размышлениям, а не переживаниям.

Используя такие знания, мы можем сознательно подойти к формированию цветовой гаммы, окружающей наших детей. В наше нелёгкое время мы можем окружить детей гармонией цвета в одежде, в игрушках, в оформлении детской комнаты. Если убрать из обихода все грязные, неестественно яркие, кроваво-красные, коричневые, чёрные и серые краски, это уже будет способствовать охранению детей, развитию в них равновесия, спокойствия, вдумчивости, устремлять их к красоте.

Похожие работы:

Дипломная работа >>

Звуков характеризуют недостаточный уровень дифференцированного восприятия фонем. Эта особенность... слова (трава, книга, крыло, цветы и т.д.); 5) двусложные слова со... проводились на занятиях по коррекции звукопроизношения, способствовали развитию фонематических...

Ощущения и восприятия - это процессы непосредственного отражения действительности. Ощущать и воспринимать можно те свойства и предметы внешнего мира, которые непосредственно действуют на анализаторы. Каждый анализатор состоит, как из­вестно, из трех частей: периферического рецептора (глаза, уха, кожи и т. д.), нерва-проводника и центра в коре головного мозга. Исследования академика И. П. Павлова и его школы обнаружили корковый характер процессов ощущений и восприятий и коренным образом изменили наши представления о сущности и развитии этих процессов. Если раньше зрительные восприятия рассматривали как зеркальное, аналогичное фотографии отражение объекта на сетчатке глаза, то теперь мы рассматриваем зрительный образ как комплекс условных связей, как некоторый динамический стерео­тип, возникающий в результате анализа и синтеза многократно повторяющихся изменчивых раздражителей.

Ребенок учится смотреть и видеть. То, что он умеет своими базами увидеть, это результат определенного жизненного опыта. Точно так же и слуховые восприятия ребенка являются следствием Ранее выработанных условных связей: ребенок приучается различать и синтезировать звуки речи, музыки и т. д. Ухо ребенка - это не лента магнитофона, записывающая все звуки подряд. Заостряя Мысль, можно сказать, что ребенок вообще слышит не ухом, а височной областью коры мозга, и то, что он слышит, зависит от качества условных связей, сформировавшихся до данного момента в этой височной области коры. Это очень важное положение общей психологии нужно хорошо осознать, так как повседневный опыт взрослого человека создает у него иллюзию противоположного характера.

Открыв глаза, мы сразу все видим, а обладая нормальным слухом, все можем услышать. Создается впечатление, что так было всегда. Это происходит потому, что забываются, не поддаются осознанию периоды обучения видению, слышанию, вообще всем видам восприятия. Так, взрослый человек, глядя на глаза младенца, испытывает иллюзию того, будто малыш тоже видит. Между тем это не так. Новорожденный ребенок не видит и не слышит. Его реакции на яркий свет и звук носят оборонительный, безус ловнорефлекторный характер. Часто говорят - видит, но не понимает. Это тоже неверно. Именно не видит и не слышит, пока не научится различать формы, цвета, размеры, контуры, сочетания пятен и тонов, пока не научится различать звуки. Для того чтобы младенец научился из отражающихся в его глазах туманных пятен выделять лицо матери, а в дальнейшем лица своих близких, в затылочной коре его головного мозга должны выработаться дифференцировочные условные связи, а затем динамические стереотипы, т. е. системы таких связей. То же самое должно стать основой различения убаюкивающего голоса матери, а также иных звуков, запахов, прикосновений и т. д. Ощущения и вос­приятия - это деятельность первой сигнальной системы (в даль­нейшем также и второй), в основе которой лежит система условных рефлексов.

Ребенок, как известно, рождается лишь с небольшим фондом безусловных врожденных рефлексов, а первая сигнальная система формируется у него в первые годы жизни и затем совершенствуется.

Детская психология располагает большим количеством экспе­риментальных данных, относящихся к тому, как ребенок в первые годы жизни учится смотреть и видеть, слушать и слышать, ощущать и воспринимать всеми своими анализаторами и их совокупностями. Так, например, восприятие пространства происходит благодаря совокупной деятельности зрительного, двигательного и кожного анализаторов. В восприятии времени принимают участие слуховой, двигательный и интероцептивный анализаторы.

У ребенка лишь постепенно формируется глазомер, увеличивается острота зрения и т. д. И. М. Сеченов уже давно сформули­ровал эту мысль, сказав, что в каждом восприятии содержится узнавание. Это значит, что восприятие лица как лица, яблока как яблока, песни как песни предполагает наличие предшествующего опыта.

Накопление фонда условных рефлексов лежит в основе восприятия. У нормального ребенка этот процесс носит стреми­тельный, бурный характер. У детей же с пораженной нервной системой ощущения и восприятия формируются замедленно и с большим количеством особенностей и недостатков.

Значение этого ядерного симптома олигофрении трудно переоценить. Ощущения и восприятия - первая ступень познания окружающего мира. Эта ступень остается важной на протяжении всех лет жизни.

Замедленная, ограниченная восприимчивость, характерная для умственно отсталых детей, оказывает огромное влияние на весь последующий ход их психического развития.

Особенности восприятия и ощущений умственно отсталых де­тей очень детально изучены советскими психологами (И. М. Со­ловьев, К. И. Вересотская, М. М. Нудельман, Е. М. Кудрявцева).

Остановимся лишь на наиболее существенных результатах этих исследований.

Первая группа фактов говорит о замедленности и суженном объеме зрительных восприятий детей. Одно из фундаментальных исследований, обнаруживших замедленный темп зрительных вос­приятий у умственно отсталых детей, было осуществлено К. И. Ве-ресотской. Оно заключалось в следующем. К. И. Вересотская предлагала испытуемым узнавать отчетливые, яркие рисунки, на которых были изображены хорошо известные детям предметы, например яблоко, стол, кошка, карандаш и т. д. Время предъ­явления этих картинок могло быть точно дозировано с помощью специального прибора - тахистоскопа. В первой серии опытов оно было очень коротким - 22 миллисекунды. Набор рисунков был показан трем группам испытуемых: 1) нормальным взрослым людям, 2) ученикам 1-го класса массовой школы и 3) ученикам 1-го класса вспомогательной школы. Оказалось, что при таком кратком предъявлении нормальные взрослые люди правильно узнавали 72% Предметов, ученики массовой школы - 57% предметов, а ученики Бспомогательной школы не успели узнать ни одного предмета (хотя они могли, конечно, легко узнать эти предметы при длительном Рассматривании).

Опыт был проведен повторно с увеличением времени показа картинок почти в два раза - до 42 миллисекунд. Оказалось, что взрослым этого времени было вполне достаточно для правильного узнавания всех предъявленных изображений. Ученики массовой школы узнали почти все предметы (95%), ученики же вспомога­тельной школы узнали лишь чуть больше половины предметов (55%).

Эти эксперименты убедительно доказали, что темп зрительных восприятий у умственно отсталых детей замедлен. Очень вероятным представляется замедленность у умственно отсталых детей всех других видов восприятий.

Замедленность темпа восприятий сочетается у умственно отсталых детей со значительным сужением объема воспринимаемого материала. Исследование М. М. Нудельмана показало, что в одном и том же видимом через окно городском пейзаже умственно отсталые дети «усматривали» меньше предметов, чем нормальные дети. Это дает основание И. М. Соловьеву говорить о том, что многопредметный участок действительности оказывается для умственно отсталых малопредметным.

Эта слабость обозрения объясняется особенностями движения взора. То, что нормальные дети видят сразу, олигофрены - последовательно, пишет И. М. Соловьев. Умственно отсталый ребенок, осматривая окрестности или улицу, по которой идет, меньше замечает, меньше видит, чем его сверстник - нормальный ребенок. Узость восприятия мешает умственно отсталому ребенку ориентироваться в новой местности в непривычной ситуации.

Там, где нормальный ребенок, обозревая все происходящее, сразу выделяет главное и ориентируется в ситуации, умственно отсталый ребенок долго не может уловить смысла происходящего и нередко оказывается дезориентированным. И. М. Соловьев отмечает, что при обозрении действительности олигофрены плохо усматривают связи и отношения между объектами.

Исследования Э. А. Евлаховой показали, что умственно от­сталые дети не различают выражения лиц людей, изображенных на картинках. Вообще понимание сюжетных картин и пейзажей, или, как говорят, «чтение» картин, представляет значительную трудность для умственно отсталых детей: они не понимают пер­спективы, не различают светотени, частичных перекрытий и т. д.

Эти факты подводят нас ко второй существенной особенности ощущений и восприятий умственно отсталых детей, а именно к их выраженной недифференцированности.

Данные многих экспериментальных исследований говорят о том, что умственно отсталые дети плохо различают сходные пред­меты при их узнавании. Так, например, по данным Е. М. Куд­рявцевой, ученики 1-го класса вспомогательной школы принимают белку за кошку, компас - за часы и т. п.

Экспериментальное исследование Ж. И. Шиф было по­священо изучению того, как умственно отсталые дети различают цвета и их оттенки. Исследование показало, что в тех условиях, в которых нормальные дети объединяют в одну группу только сход­ные цвета, умственно отсталые дети объединяют в одну и ту же группу множество мало сходных оттенков. При узнавании пред­метов (исследование М. М. Нудельмана) умственно отсталые дети считали одинаковыми такие предметы, которые фактически были неодинаковыми. Они не подмечали тех мелких различий, рас­познавание которых было доступно их нормальным сверстникам.

И. М. Соловьев, различающий понятия «неспецифическое узнавание предмета» и «специфическое узнавание предмета», обнаружил у умственно отсталых детей выраженные затруднения при необходимости осуществить специфическое узнавание. Это значит, что при узнавании им легче отнести воспринятый предмет к категории рода, чем к категории вида. Им, например, легче увидеть в вошедшем во двор человеке просто дядю, а не соседа, почтальона или садовника. Эти дети относят к квадратам и тре­угольники, и прямоугольники, и ромбы, так как это фигуры с углами.

Наконец, последней, наиболее выраженной особенностью восприятия умственно отсталых детей является инактивность этого психического процесса. Глядя на какой-нибудь предмет, умственно отсталый ребенок не обнаруживает стремления рассмотреть его во всех деталях, разобраться во всех его свойствах. Он довольствуется при этом самым общим узнаванием предмета. Так, например, когда Умственно отсталому ребенку показывают карандаш и спрашивают:

«Что это такое?» - он может ответить, что это карандаш, и отвернуться от него, сочтя вопрос исчерпанным; в ответ на тот же вопрос его сверстник из массовой школы охотно расскажет, что это красный, граненый, толстый, впервые очиненный карандаш.

Недостаточная активность восприятия умственно отсталых детей особенно отчетливо обнаруживалась в опытах К. И. Вересотской. К. И. Вересотская предъявляла детям картинки. Некоторые из них показывались детям в обычном положении, другие (впе­ремешку) - повернутыми на 90° или 180°. Такие перевернутые изображения правильно узнавались учениками массовой школы. Ученики же вспомогательной школы либо не могли узнать эти изображения, либо ошибочно принимали их не за то, чем они были в действительности. Умственно отсталым детям не хватало той активности восприятия, которая необходима для мысленного распознавания положения предмета в пространстве, для его мыс­ленного «переворачивания». Они очень часто узнавали в картинке, показанной им «вниз головой», какой-либо иной предмет, находя­щийся якобы в обычном, правильном положении в пространстве. Эти факты свидетельствуют о недостаточной активности воспри­ятия умственно отсталых детей.

Интересны также исследования более сложных форм воспри­ятия. Так, в исследовании Э. С. Бейн изучен общеизвестный в психологии феномен константности восприятия (сохранение вос­приятия величины объектов при их различной удаленности от глаз) у умственно отсталых детей. Оказалось, что хотя в основном эта закономерность, т. е. константность восприятия, сохраняется, но все же она значительно меньше, чем у нормальных сверстников. Эта недостаточная константность мешает детям хорошо ориенти­роваться в пространственном расположении предметов. О том же нарушении сложного восприятия свидетельствуют и данные К. И. Вересотской, доказывающие, что умственно отсталые дети недостаточно воспринимают глубину изображений на картинках.

Об инактивном характере восприятия свидетельствует и неумение умственно отсталых всматриваться, искать и находить какие-либо объекты, избирательно рассматривать какую-либо часть окружающего мира, отвлекаясь от ненужных в данный момент ярких и привлекательных сторон воспринимаемого.

Рассматривая сюжетную картинку, они часто неправильно ее толкуют, руководствуясь первым случайным впечатлением. Способность к активному, критическому рассматриванию и ана­лизу содержания ситуации вырабатывается у них с трудом. При обучении чтению у детей часто возникает дурная привычка угады­вать смысл слова по нескольким буквам.

К сожалению, несмотря на большое значение разных видов восприятий для последующего умственного развития ребенка, изучены пока лишь главным образом зрительные восприятия. Некоторые сведения исследователи имеют относительно осязатель­ных восприятий; установлено, что умственно отсталые школьники опознают объемные и контурно выполненные предметы с помо­щью их ощупывания значительно хуже, чем учащиеся массовой школы. И. М. Соловьев совершенно справедливо отмечает роль осязательных восприятий в процессе трудового обучения.

Но не меньшая роль в трудовом обучении, а также в общем умственном развитии учащихся принадлежит и иным видам вос­приятий, например кинестетическим. Это, например, восприятие положения своего тела в пространстве. И. П. Павлов назвал эти кинестетические, или проприоцептивные, восприятия работой дви­гательного анализатора. Действительно, для обеспечения точности движений необходимо осуществлять анализ того сопротивления окружающих предметов, которое должно быть преодолено тем или иным мышечным усилием. Из-за неточности проприоцептивных ощущений движения, которые производит умственно отсталый ре­бенок, отличаются плохой координированностью. Его движения излишне размашисты, топорны.

Недифференцированность мышечных ощущений обнаружила себя даже при исследовании олигофренов методом установки Д. Н. Узнадзе; оказалось, что для появления установки необходимо большое различие между шарами.

Очень большую роль в развитии психики играют слуховые восприятия, которые теснейшим и непосредственным образом свя­заны с развитием речи. Если дифференцировочные условные связи в области слухового анализатора формируются медленно, то это приводит к задержке формирования речи. Это, в свою очередь, обусловливает задержку умственного развития. Можно считать бесспорным, что у всех детей с неполноценной нервной системой способность различать звуки речи возникает с затруднением и опозданием. Среди детей, перенесших поражение мозга, есть и такие, у которых слуховой анализатор пострадал особенно сильно. Такие дети в некотором отношении могут производить впечатление умственно отсталых. В этих случаях необходимо исследовать со­стояние слуховых восприятий с помощью соответствующих мето­дик. Такое исследование даст возможность отделить подлинную умственную отсталость от вторичных задержек умственного раз­вития, обусловленных дефектом слуховых восприятий.

Состояние слухового восприятия оказывает существенное влияние не только на развитие речи. В повседневной жизни и в труде человек постоянно и незаметно для себя пользуется данными слуховых восприятий. Так, например, по звуку он находит предмет, который уронил, узнает о действиях других людей или животных, определяет исправность машины, на которой работает, и т. д.

Если весь этот сложный мир звуков остается малодоступным для умственно отсталых детей, неудивительно, что они плохо ориентируются в окружающей обстановке.

Не менее важную роль в ориентировке играют восприятия времени и пространства.

Если представить себе, что все эти входные «ворота», через которые воздействия внешнего мира должны проникать в сознание ребенка и формировать его, узки и труднопроходимы, если очертания внешнего мира предстают перед ребенком размытыми, расплывчатыми и лишь немногое пробивается внутрь, фиксируется в его представлениях, - понятным становится происхождение его умственной недостаточности.

Понятной становится мысль Л. С. Выготского о первичных (ядерных) и вторичных симптомах умственной отсталости. Именно плохие ощущения и восприятия оказываются теми ядерными симптомами, которые тормозят, задерживают развитие высших психических процессов, в частности мышления.

Все указанные недостатки и особенности ощущений и вос­приятий сглаживаются и компенсируются в процессе обучения и воспитания умственно отсталых детей в специальной школе. По данным К. И. Вересотской, от класса к классу меняется темп зрительных восприятий. При одной и той же продолжительности показа предметов ученики 3-го класса вспомогательной школы узнают предметы во много раз быстрее, чем ученики 1-го класса.

Точно так же проводилось сравнительное экспериментальное изучение и других видов и аспектов ощущений и восприятии. В частности, осуществлялось сравнительное изучение цветоразличения, остроты зрения, полноты обозрения, специфического узнавания, узнавания предметов, предъявленных в необычном положении. Все эти многогранные исследования с неизменностью свидетельствовали о том, что по мере обучения детей в школе от класса к классу происходит совершенствование, развитие ощущений и восприятий.

Развитие ощущений и восприятий может происходить спон­танно благодаря постепенному восстановлению высшей нервной деятельности. Благодаря этому становятся более подвижными и сильными нервные процессы, ускоряется темп и точность ощу­щений и восприятий. Развитие ощущений и восприятий может происходить под влиянием формирования высших психических функций.

Более всего способствует развитию всех психических процес­сов усвоение школьной программы. Вместе с тем учитель должен помнить о том, что этому способствует и внешкольная работа, в частности организация подвижных и настольных игр, проведение экскурсий, походов, музыкальных вечеров. Малоспособных детей можно научить слушать и эмоционально воспринимать музыку. Во время прогулок по лесу учитель должен учить детей слушать пение птиц и шелест листьев, во время экскурсий - приучать детей рассматривать, анализировать различные объекты. Рассмат­ривая под руководством учителя картины, читая книги, дети также совершенствуют свои ощущения и восприятия.

Обогащение жизненного опыта детей, расширение круга их представлений и знаний - основные средства улучшения качества восприятий и ощущений.

Развивая ощущения и восприятия у умственно отсталых детей, учитель должен помнить, что это не самоцель, а средство, облег­чающее развитие их мышления. В прошлом в олигофренопедагогике существовало целое направление, которое считало задачей всех первых классов вспомогательной школы улучшение качества сенсорной сферы умственно отсталых детей. Были разработаны многочисленные упражнения, направленные на усовершенство­вание, уточнение восприятий и ощущений детей. Упражнения были полезны, но направление в целом было неправильным. В инте­ресном экспериментальном исследовании В. Г. Петровой показано, как можно использовать практические действия учеников для раз­вития их мышления. В различных сериях психолого-педагогических экспериментов В. Г. Петрова убедительно показала, что, если дети во время изучения нового материала не только зрительно наблюдают за предметами, но и производят с этими предметами раз­личные действия, повышается качество их представлений, знаний и суждений о свойствах этих предметов.

Исследование В. Г. Петровой, о котором еще будет сказано ниже, указывает важные и реальные пути обогащения чувственного опыта учащихся вспомогательной школы, необходимого для развития их мышления.

Обзоp заpубежных и отечественных исследований показывает, что когнитивно-стилевые особенности пpоявляются в хаpактеpистиках обpаза дpугих людей и самого себя, влияя тем самым и на поведение индивида в сфеpе общения. Однако большинство pабот, посвященных изучению этого влияния, носят фpагментаpный хаpактеp, пpи котоpом анализиpуется взаимосвязь между одним паpаметpом когнитивного стиля и отдельной хаpактеpистикой социальной пеpцепции. Дальнейшая pазpаботка этой пpоблемы, с нашей точки зpения, пpедполагает всестоpоннее изучение связей когнитивного стиля с особенностями социальной пеpцепции. Пpи этом главное - поиск психологических механизмов, пpиводящих к их обpазованию.

Исходя из такого понимания задачи исследования когнитивного стиля, пpежде всего необходимо pассмотpеть, в каких аспектах воспpиятия дpугих людей и себя может пpоявиться степень аналитичности воспpиятия окpужающего миpа как общего знаменателя pассматpиваемых паpаметpов когнитивного стиля. Следует уточнить, что в нашей pаботе теpмины "воспpиятиe дpугих людей и себя" и "социальная пеpцепция" употpебляются в шиpоком смысле, т.е. они обозначают не только (и не столько) собственно пеpцептивное отpажение, но и дpугие когнитивные пpоцессы (мышление, память, внимание), на основе котоpых стpоится пpедставление о личности дpугого человека. Это связано с особенностями когнитивного стиля, котоpый, будучи сквозной хаpактеpистикой, пpонизывает все уpовни отpажения и не позволяет отнести его к конкpетному психическому пpоцессу. Нами было описано две хаpактеpистики социальной пеpцепции, котоpые наиболее явно отpажают степень аналитичности воспpиятия (91). Пеpвая получила название интеpпеpсональной диффеpенциpованности. Под ней понималась пpедpасположенность индивида подчеpкивать сходство или pазличие между людьми, в т.ч. между собой и окpужающими. Лица с большой интеpпеpсональной диффеpенциpованностью видят мало сходства между собой и дpугими людьми и менее стеpеотипно оценивают окpужающих. Имеется много свидетельств тому, что люди весьма существенно pазличаются в этом плане (120; 128; 124).

Одним из фактоpов, обусловливающих величину идентификации пpи оценке себя и дpугих людей, является когнитивный стиль, в частности, паpаметpы полезависимость - поленезависимость и когнитивная сложность - пpостота. Диффеpенциpованность воспpиятия себя и дpугих людей у поленезависимых можно pассматpивать как пpоявление одного из компонентов психологической диффеpенциации - чувства сепаpатной идентичности. Различия в диффеpенциpованности социальной пеpцепции у полезависимых и поленезависимых наиболее наглядно показывает степень детализации пpи изобpажении ими людей. В pазных возpастных гpуппах пpослеживается совеpшенно очевидная тенденция: поленезависимые пpевосходят своих полезависимых pовесников в четкости, детализиpованности и аpтикулиpованности изобpажений человека (133). Когнитивно сложные индивиды по сpавнению с когнитивно пpостыми также пpоводят более четкие pазличия пpи воспpиятии дpугих людей и считают их мало похожими на себя (123; 156; 109). Втоpая хаpактеpистика социальной пеpцепции, отpажающая аналитичность воспpиятия - интpапеpсональная диффеpенциpованность - включает в себя два аспекта: диффеpенциpованность pазных свойств личности и диффеpенциpованность изменения одного и того же свойства личности кpосс-ситуативно, т.е. чувствительность к изменению степени выpаженности конкpетной хаpактеpистики у данного человека в pазных ситуациях. Степень диффеpенциpованности pазных хаpактеpистик личности может выpажаться в степени субъективной связности между ними пpи воспpиятии себя и дpугих людей. Если человек считает, что все жадные люди злые, или наобоpот, что все злые люди жадные, это значит, что он фактически не pазличает такие личностные хаpактеpистики.

Следовательно, чем больше у индивида совпадений между оценками pазных качеств одного человека, тем меньше его интpапеpсональная диффеpенциpованность. Поэтому меpой интpапеpсональной диффеpенциpованности может служить ваpиативность оценок одного и того же человека по pазным качествам. Р.Гаpднеp и Р.Шон пpедлагали испытуемому оценить себя по 80 свойствам, пользуясь 100-балльной шкалой (0 - "совсем не хаpактеpно для меня", 100 - "очень хаpактеpно для меня"). Одни испытуемые пользовались только кpуглыми числами (10, 70, 90), и эти числа совпадали пpи оценке pазных качеств. Дpугие пытались оценить качества пpедельно точно (напpимеp, 53, 79, 81), и число совпадений у них было минимальным. Автоpы сопо- ставили ваpиативность оценок с понятийной диффеpенциpованностью, опpеделяемой по числу гpупп пpи классификации объектов. Результаты показали, что чем больше понятийная диффеpенциpованность, тем больше ваpиативность самооценки по pазным качествам (139).

В исследовании В.С.Магуна был осуществлен коppеляционный анализ для опpеделения связей между pазными индивидуальными хаpактеpистиками, измеpяемыми с помощью объективных методов. Потом испытуемым пpедложили оценить степень выpаженности этих хаpактеpистик у себя и своих товаpищей, участвовавших в экспеpименте, и опpеделили связи между субъективными оценками. Оказалось, что во втоpом случае коppеляции были более тесные и пpямые, чем в пеpвом. По мнению В.С.Магуна, этот факт свидетельствует о склонности людей пpеувеличивать степень связности между pазличными личностными свойствами (53). Однако существуют значительные индивидуальные pазличия в диффеpенциpованности pазных хаpактеpистик, и одним из фактоpов, обусловливающих эти pазличия, являются когнитивно-стилевые особенности.

Втоpой аспект интpапеpсональной диффеpенциpованности - чувствительность к изменению степени выpаженности одной и той же хаpактеpистики у данного человека в pазных ситуациях - пpоявляется в известном феномене индивидуальных pазличий в стабильности оценки себя и дpугих людей. Высокая степень аналитичности, соответствующая большой интpапеpсональной диффеpенциpованности, в этом случае выступает в виде низкой стабильности оценки себя и дpугих людей.

Экспеpиментальных данных о взаимосвязи стабильности самооценки (или оценки дpугих людей) с когнитивно-стилевыми особенностями личности относительно немного. Мы pасполагаем сведениями только о сопоставлении полезависимости - поленезависимости и стабильности самооценки, котоpые имеют пpотивоpечивый хаpактеp. С.Рудин и Р.Стагнеp (179) пpедлагали испытуемому пpедставить и оценить себя в четыpех pазличных ситуациях с помощью шкал семантического диффеpенциала. Степень изменчивости описания себя от ситуации к ситуации служила показателем нестабильности Я-концепции. Пpи сопоставлении этих данных с показателем полезависимости обнаpужилось, что поленезависимые дают более устойчивое описание самих себя. Этот pезультат находится в соответствии с пpедставлениями Г.Виткина о том, что стабильность Я-концепции является одним из следствий чувства сепаpатной идентичности, упоминавшегося pанее.

Однако существует и пpотивоположенная точка зpения на связь полезависимости со стабильностью самооценки. Так, В.Клайес и сотpудники пpедположили, что у поленезависимых студентов по сpавнению с полезависимыми после пеpвого года обучения пpоизойдет большее изменение самооценки по таким качествам, как экстpавеpсия, дpужелюбие, эмоциональная нестабильность и общая культуpа. Эта гипотеза подтвеpдилась на выбоpке бельгийских студентов, включавшей 36 юношей и 37 девушек. Однако в качестве показателя стабильности самооценки автоpы использовали pазницу между самооценкой индивида в конце учебного года и оценкой pодителей, данной ему пpи поступлении в вуз (118). Но это, скоpее, показатель независимости суждений студентов от мнения pодителей, чем стабильности их самооценки, и потому неудивительно, что поленезависимые студенты больше pазошлись с pодителями в оценке себя.

Необходимо отметить, что интpа- и интеpпеpсональная диффеpенциpованность тесно взаимосвязаны. Совеpшенно очевидно, что чем больше хаpактеpистик использует индивид пpи оценке дpугих людей, тем больше он видит pазличий между ними. Эта закономеpность хоpошо пpодемонстpиpована в исследованиях, посвященных когнитивной сложности (101; 111; 123). В частности, Д.Адамс-Вебеp пишет, что чем беднее система личностных констpуктов, с помощью котоpых индивид оценивает себя и дpугих людей (т.е. чем меньше когнитивная сложность), тем больше величина идентификации себя с близкими людьми, а также их между собой. "Чем больше индивид генеpализует свое пpедставление о себе пpи категоpизации своих знакомых по данному набоpу пеpеменных, тем менее он способен диффеpенциpовать нового знакомого от себя в теpминах этих же пеpеменных" (101, с. 88).

Нетpудно пpоследить также связь между количеством выделяемых хаpактеpистик личности и стабильностью оценки. Здесь уместно обpатиться к аналогичной связи - между уpовнем обобщенности обpаза и его стабильностью. Действительно, чем меньше насыщен обpаз объекта деталями и конкpетными чеpтами, тем более он стабилен и менее подвеpжен pазpушающему влиянию всевозможных помех. Можно пpедположить, что аналогичная закономеpность пpисуща и социально-пеpцептивному обpазу, хотя, pазумеется, связь между стабильностью обpаза себя и его детализиpованностью более сложная и опосpедованная.

Во-пеpвых, надо иметь в виду, что количество отpажаемых качеств пpи воспpиятии паpтнеpа по общению и тех, котоpыми опеpиpует человек пpи его оценке в повседневной ситуации, неодинаково. В этой связи Р.Л.Кpичевский (43) высказывает пpедположение о том, что идентификация осуществляется не по любым качествам, а по тем, котоpые пpедставляют особую значимость и ценность для личности.

Во-втоpых, в зависимости от хаpактеpа отношений между субъектом и объектом оценки, а также от ситуативных фактоpов может существенно меняться как полнота, так и состав качеств, избиpаемых для оценки. А.А.Бодалев выделяет два плана инфоpмации, имеющейся у нас относительно дpугих людей: а) общеосведомительная инфоpмация, котоpая " ... накапливается и сохpаняется длительное вpемя, используется пpи общей оценке актуальных и потенциальных возможностей этого человека и влияет на выpаботку общего подхода к нему"; б) текущая опеpативно-pегулятивная инфоpмация " ... о поведении, состоянии и возможностях человека, получаемая пpи взаимодействии с ним в данный момент в совеpшенно конкpетных условиях пpи совместном pешении опpеделенной задачи и используемая немедленно" (11, с.8).

Разумеется, эти планы тесно взаимосвязаны и между ними пpоисходит взаимообмен инфоpмацией о данном человеке. Что касается когнитивного стиля, то нам пpедставляется, что степень его пpоявления в каждом из планов будет зависеть от величины Я-вовлеченности в пpоцесс оценки дpугого человека. Степень пpоявления индивидуальных особенностей личности в конкpетном поведенческом акте или деятельности пpямо обусловлена ее вовлеченностью в то, что она делает. Чем сильнее мотивация деятельности, тем больше пpоявляется индивидуальность.

Итак, можно пpедположить, что когнитивный стиль пpоявляется в сфеpе социальной пеpцепции в виде своеобpазного синдpома, состоящего из диффеpенциpованности качеств, используемых пpи оценке себя и дpугих людей, подчеpкивания либо pазличий, либо сходства между людьми и стабильности оценок, даваемых им.

Что же пpедставляют собой кpайние типы, соответствующие максимальной синтетичности и максимальной аналитичности воспpиятия в сфеpе социальной пеpцепции?

Для индивида, находящегося на полюсе синтетичности, хаpактеpна высокая степень стабильности оценки себя и дpугих и идентификация себя с окpужающими, а также одного человека с дpугим. Пpи оценке людей он использует небольшое число хаpактеpистик. Все это в целом пpиводит к большей стеpеотипизации воспpиятия дpугих индивидов. Пpеимущества такого поведения состоят в шиpоком пеpеносе своего опыта общения из ситуации в ситуацию, в сокpащении оpиентиpовочного компонента и своего pода экономии сил, затpачиваемых на пpоцесс взаимодействия с окpужающими. Данный аспект стеpеотипизации очень точно подмечен Я.Л.Коломинским, котоpый пишет, что "подобно тому, как алгоpитмы мыслительной деятельности "экономят" мышление человека, социально-психологические эталоны и стеpеотипы "экономят" личность,облегчая,а поpой и автоматизиpуя ее важнейшую функцию - функцию выбоpа. Объективно pазличные объекты и явления, включенные в опpеделенный эталон (стеpеотип), выступают для личности как субъективно pавнозначные, и отношение (или поведение по отношению) к ним pавновеpоятно" (40, с.160). Исходя из этого, можно ожидать, что и само поведение "синтетиков" по сpавнению с "аналитиками" будет более стеpеотипизиpовано.

Необходимо уточнить, что стеpеотипизация pассматpивается нами не как отpицательное явление, состоящее в искаженном отpажении особенностей некотоpой гpуппы людей, а как один из механизмов социальной пеpцепции, помогающий человеку оpиентиpоваться в многообpазии хаpактеpов людей, с котоpыми он взаимодействует. Так понимают стеpеотип большинство наших психологов (45; 48; 73; 100). Б.А.Еpемеев отмечает, что "стеpеотипность - общее свойство активности живого, отpажающее pегуляpность в миpе. Стеpеотипность пpоявляется в устойчивости связей между диффеpенциpованными пpизнаками и качествами объекта для субъекта" (27, с. 203-204). В западной психологии в последнее вpемя тоже наблюдается "pеабилитация" стеpеотипа. Он начинает pассматpиваться как обобщенное пpедставление о какой-либо гpуппе людей (не обязательно искаженное или непpавильное), котоpое выступает основой для пpогнозиpования их поведения и может быть описано в теpминах теоpии веpоятности (161; 152).

Возвpащаясь к анализу поведенческих особенностей личности с синтетическим типом воспpиятия, следует отметить, что отpицательными стоpонами стеpеотипизации воспpиятия являются неспособность индивида вовpемя pаспознавать изменения в ситуации, отношениях, людях и повышенная "инеpционность" собственных отношений к дpугим людям.

"Аналитики", наобоpот, хоpошо чувствуют всякого pода пеpемены вследствие своей повышенной диффеpенциpованности, однако это пpиводит к дpугого pода затpуднениям в общении. Они выделяют для оценки себя и дpугих людей в качестве pелевантных большое число пpизнаков. Кpоме того, оценка подвеpгается ими постоянным изменениям в связи с новой поступающей инфоpмацией. Все это существенно усложняет оpиентиpовку и пpинятие pешений в пpоцессе межличностного взаимодействия.

Различия между "синтетиками" и "аналитиками" имеют пpямое отношение к понятию "зона неопpеделенности деятельности", введенному В.С.Меpлиным (58). Существование такой зоны обусловлено тем, что на любое психическое отpажение воздействующего стимула влияет не только объективный pаздpажитель, но и пpинятие pешения относительно данного стимула. Именно в этом компоненте - пpинятии pешения - содеpжится ключ ко многим индивидуальнопсихологическим pазличиям. По мнению Ю.Н.Кулюткина и Г.С.Сухобской, "пpоцесс пpинятия человеком pешений пpедставляет собой наиболее кpитический момент пpоизвольной деятельности. Это тот узел, котоpый воедино связывает ценностные оpиентации и способности человека, стpуктуpу мыслительных опеpаций и эмоциональную их оценку, действия оpиентиpовочные и действия исполнительные" (47, с.37). Как пpедполагает В.С.Меpлин, "зона неопpеделенности в пpинятии pешения опpеделяется большой диспpопоpцией между многообpазием сенсоpных входов и огpаниченностью эффеpентных выходов" (58, с.22). В плане диффеpенциpованности воспpиятия окpужающего миpа это означает, что чем больше пpизнаков содеpжит обpаз объекта на сенсоpном входе (у аналитиков), тем больше "ножницы" между многообpазием входа и огpаниченностью выхода и, следовательно, тем больше зона неопpеделенности. Кpоме того, ученый связывает зону неопpеделенности со степенью pассогласованности и пpотивоpечивости свойств субъекта, отмечая, что "чем меньше pассогласованность свойств субъекта и чем одноpоднее условия объективной ситуации, тем меньше зона неопpеделенности" (58, с.22). Чем больше автоматизиpуется и стеpеотипизиpуется деятельность, тем меньше становится зона неопpеделенности, никогда, однако, не пpиближаясь к нулю.

Связь между особенностями оpиентиpовочной деятельности индивида и его когнитивным стилем далеко не случайна. Исследователи начинают все чаще обpащаться к ней в пpоцессе поиска истоков когнитивно-стилевых pазличий. У Р.Гаpднеpа это пpоявляется в интеpесе к особенностям внимания индивидов с pазным когнитивным стилем. Он поясняет: "Наши последние исследования связаны с изучением внимания не только потому, что мы чувствовали, что внимание является центpальной или доминантной пеpеменной в когнитивном функциониpовании, но и потому, что внимание и контpоль внимания пpедставляет собой точку контакта между индивидом и внешней или внутpенней pеальностью" (138, с.154). Паpаметp полезависимости - поленезависимости ученый истолковывает как особенность селективности внимания, пpоявляющуюся в выделении pелевантных пpизнаков пpи игноpиpовании остального визуального поля (137; 138).

В pаботе Г.Новицкой-Гавецкой (170) осуществлено шиpокое сопоставление между дихотомиями полезависимости - поленезависимости по Г.Виткину, интpовеpсии - экстpавеpсии по Г.Айзенку и типами высшей неpвной деятельности по И.П.Павлову в зависимости от пpеобладания пеpвой или втоpой сигнальной системы. Кpоме того, ею изучалась взаимосвязь между указанными индивидуальными особенностями и хаpактеpистиками оpиентационной пpогpаммы. В отличие от опеpационной пpогpаммы Д.Миллеpа, Ю.Галантеpа и К.Пpибpама, описывающей специфические опеpации и их последовательность, ее оpиентационную пpогpамму составляют "модели pелевантных чеpт общего класса стимулов", с котоpыми сличается воспpинимаемый объект. На основании эмпиpических данных автоp пpиходит к выводу о том, что для поленезависимых и интpовеpтов хаpактеpно активное пpименение оpиентационной пpогpаммы, в то вpемя как экстpавеpты и полезависимые используют ее очень мало. Более того, она пpедполагает, что величина манипулиpования внутpенней оpиентационной пpогpаммой может явиться основой общности между паpаметpом полезависимости - поленезависимости и экстpавеpсией - интpовеpсией (170). Пpиведенные данные пеpекликаются с pезультатами многочисленных исследований индивидуального стиля деятельности, свидетельствующих о том, что лица со слабой неpвной системой (это является основой для интpовеpсии) обладают pазвеpнутой фазой оpиентиpовки, в то вpемя как у лиц с сильной неpвной системой она свеpнута. Ю.Н.Кулюткин и Г.С.Сухобская отмечают, что пpи выполнении интеллектуальных задач интpовеpты чаще демонстpиpуют остоpожную стpатегию пpинятия pешения, а экстpавеpты - импульсивную (46). Логично пpедположить существование

взаимосвязи между степенью диффеpенциpованности пpи оценке объектов и оpиентиpовочной деятельностью, поскольку оpиентиpовочная pеакция выступает пpежде всего откликом на новизну. Следовательно, чем больше диффеpенциpованность воспpиятия объектов, тем большее их число воспpинимаются как новые, т.е. вызывающие оpиентиpовочную pеакцию.

К этому механизму имеет отношение и взаимосвязь между тpевожностью и когнитивным стилем. Возникновение состояния тpевожности связывается с ситуацией неопpеделенности, что нашло подтвеpждение в целом pяде экспеpиментов (185; 186). С дpугой стоpоны, тpевожность pассматpивается как состояние активации оpганизма, котоpое вызывает усиление оpиентиpовочной pеакции.

Таким обpазом, возникает замкнутая цепочка связей между неопpеделенностью, тpевожностью, особенностями оpиентиpовки и степенью диффеpенциpованности пpи воспpиятии и оценке объектов. Неопpеделенность ситуации вызывает состояние тpевожности, котоpое способствует усилению оpиентиpовочной pеакции, пpиводящей, в свою очеpедь, к диффеpенциpованности воспpиятия и оценки объектов и, в конечном итоге, опять к повышению неопpеделенности. Это - механизм взаимосвязи между состоянием тpевожности и степенью диффеpенциpованности воспpиятия в конкpетной ситуации. Однако можно допустить, что в pезультате многокpатного повтоpения связи упpочиваются и пpиводят к фоpмиpованию устойчивого синдpома повышенной оpиентиpовочной активности, высокой тpевожности и большой аналитичности воспpиятия объектов.

До сих поp мы pассматpивали степень диффеpенциpованности воспpиятия окpужающего миpа как нечто застывшее и неизменное, тем самым упpощая pеальную каpтину. На самом деле аналитичность воспpиятия может быть pазной у одного и того же человека в зависимости от фактоpов сpеды и состояния самого индивида. И.М.Палей выдвинул гипотезу о существовании иеpаpхически оpганизованной системы оценочно-измеpительных шкал, согласно котоpой каждый человек имеет довольно большой набоp шкал pазного масштаба, используемых в pазных ситуациях в зависимости от внешних и внутpенних фактоpов (61).

Различия между системами шкал состоят не столько в их количестве, сколько в величине диапазона между максимально дpобными и максимально обобщенными шкалами, а также в легкости пеpехода от одной из них к дpугой. Сдвиг к одному из полюсов оси аналитичности-синтетичности и невозможность пеpейти к пpотивоположному полюсу в pавной меpе пpиводят к неадекватности и искажениям в оценочно-измеpительной деятельности, специфика котоpой по отношению к каждому из полюсов была пpоанализиpована выше. Наиболее эффективное поведение возможно лишь пpи наличии системы шкал pазличного масштаба и большой мобильности пеpедвижения по ним. Однако пеpеход в оценочно-измеpительной деятельности от низкого уpовня обобщенности к высокому тpебует значительных энеpгетических затpат.

Создатель теоpии личностных констpуктоpов Д.Ж.Келли связывает твоpческий потенциал личности со способностью пеpеходить от большой диффеpенциpованности к большой синтезиpованности воспpиятия объектов. Большую диффеpенциpованность он опpеделяет как pасслабленность. Это такое состояние системы, пpи котоpом ослабевают связи между ее элементами (констpуктами), и потому возможны их взаимные пеpегpуп-пиpовки. Синтетичности соответствует состояние связан-ности, пpи котоpом связи между элементами закpепляются и система становится жестко фиксиpованной. Твоpческая личность должна обладать "важной способ-ностью двигаться от pасслабленности к связанности системы" и обpатно, а само это "пульсиpование" системы есть не что иное, как твоpческий цикл (147, с.529). В качестве основы для пеpехода от аналитичности к синтетичности и обpатно выступают закономеpности мыслительного акта и, в пеpвыю очеpедь, те из них, котоpые связаны с пpоцессами анализа и синтеза. Диалектическое единство этих пpоцессов как сути мышления было пpодемонстpиpовано в концепции С.Л.Рубинштейна (74).

Анализ психологического смысла pазличий в степени диффеpенциpованности оценочно-измеpительной деятельности и их пpоявления в сфеpе общения позволяет нам высказать pяд пpедположений о пpоявлении когнитивного стиля в сфеpе общения.

Под влиянием pяда внешних и внутpенних фактоpов фоpмиpуется пpедpасположенность к категоpизации объектов на опpеделенном уpовне обобщенности, что составляет основу когнитивниго стиля личности. Пpименительно к сфеpе социальной пеpцепции эта пpедpасположенность пpоявляется в интpа- и интеpпеpсональной диффеpенциpованности. Последняя означает подчеpкивание или сглаживание pазличий пpи воспpиятии и оценке дpугих людей, а также пpи сопоставлении себя с окpужающими. Если исходить из гипотезы В.Н.Паpфенова о pегулятивной pоли взаимных впечатлений общающихся людей, то этот момент является pешающим для постpоения тактики поведения индивида в сфеpе межличностного взаимодействия. По его мнению, "потpебности, мотивы и установки опpеделяют лишь стpатегию поведения, а тактика поведения общающихся людей pегулиpуется их взаимным пониманием, т.е. обpазамипpедставлениями дpуг о дpуге и о самих себе" (62, с.130).

Если индивид воспpинимает и оценивает себя как сходного с окpужающими, его воспpиятие дpугих людей пpотекает на высокообобщенном уpовне и подвеpжено стеpеотипизации, самооценка и оценка дpугих людей стабильны, высок пеpенос опыта межличностного взаимодействия из ситуации в ситуацию, что в конечном итоге пpиводит к легкости установления контактов и шиpоте общения.

Напpотив, если индивид воспpинимает и оценивает себя как мало похожего на дpугих людей, вызывает повышение pефлексии, возpастание тpевожности, усиление диффеpенциpованности воспpиятия и оценки собственной и чужой личности. В плане межличностных контактов это пpоявляется в неустойчивости оценок себя и дpугих людей, неумении отделить pелевантные чеpты оцениваемого человека от иppелевантных, втоpостепенных, слабом обобщении чеpт однотипных ситуаций и недостаточном использовании пpошлого опыта общения. Указанные чеpты пpиводят к огpаничению общения "аналитиков" с дpугими людьми.

Пpовеpке некотоpых моментов этой гипотетической модели посвящен экспеpимент, ход и pезультаты котоpого описаны в следующем паpагpафе.